Кто такой Лу Шортино?
Шрифт:
Тони пришел в себя и бросил на Четтину по-детски счастливый взгляд. Потом положил руку на плечо Леонарду и громко спросил:
– Скажите, а это правда, что Баретта… Что это Баретта убил свою жену?
– Нет, спасибо, спрута не надо, я лучше возьму моллюсков. – Леонард не поднимал глаза от блюда. – Адвокат утверждает, что это сделал Кристиан, сын Марлона Брандо, у которого была связь с его женой.
– С женой адвоката? – ошарашенно переспросил Тони.
– Нет, с женой Баретты.
– Матерь Божья, – вроде как в испуге прошептал Тони.
Леонард кивнул и поискал взглядом вилку:
– Но
Теперь кивал Тони.
– Они были в ресторане, – продолжал Леонард. – Барретта с женой, я имею в виду. Потом они вышли и направились к парковке. В этот момент, как рассказывает Баретта, он пошел назад, потому что забыл свой пистолет, вошел в ресторан, взял пистолет, а когда вернулся на парковку, его жену уже застрелили. Ты когда-нибудь видел, чтобы человек забыл пистолет в ресторане?
Тони покачал головой – нет, не видел.
– Черт, они его приперли к стенке! – сказал он. – По-моему, это все-таки сын Марлона Брандо. Он еще лет десять назад убил любовника сводной сестры за то, что тот ее избивал, а это ненормально, потому что ты можешь убить любовника родной сестры, а не сводной, ведь если ты убиваешь любовника сводной сестры, это означает, что ты это делаешь, потому что тебе нравится убивать.
Don't forget [85] Дьюффи Хамблетона, Тони. Это тот stuntman, [86] который сначала обвинил Баретту в том, что тот предлагал ему за деньги убить его жену…
85
Не забывай (англ.).
86
Каскадер (англ.).
– А какое дело было Баретте до жены Дьюффи?
– Да нет, речь не о жене Дьюффи, а о жене Баретты…
– Ах вон оно что!
– А сейчас он взял и изменил показания, и теперь обвиняет сына Брандо. А еще есть Кевин Лондон, грабитель парковок, так адвокат Баретты говорит, что это мог быть он.
Беседуя, Тони и Леонард Трент отошли в уголок сада, оставив Лу и Четтину одних.
Синьора Дзаппулла сжала в правой руке веер, который муж привез ей из Кордовы, и принялась нервно постукивать им по ладони левой руки. Черт побери, за весь вечер Тони ни разу не удостоил ее своим вниманием. А вот с толстозадой Фальсаперлой и ее краснорожим муженьком болтал уже дважды! Все-таки Тони большой засранец!
Обладательница широких бедер синьора Фальсаперла стояла в нескольких метрах от синьоры Дзаппуллы, держа под руку мужа, владельца мясной лавки «Тано Фальсаперла и сыновья». Живот у синьора Фальсаперлы едва не вываливался из красной рубашки с перламутровыми пуговицами, а лицо, обильно политое лосьоном после бритья, пылало, словно его потерли наждаком. Синьору Фальсаперлу терзали сомнения: подойти или нет к синьоре Дзаппулле с ее лошадиной мордой и волосами как у американской актрисы Фары Фосетт, которую только что отметелили. Решила, что правильнее
– Синьора, – сказала она, – какая прекрасная вечеринка! Я уверена, что и гостям из Америки она понравится.
– Это тем, которые уезжают в Голливуд, вешают всем лапшу на уши, а потом возвращаются сюда и строят из себя невесть что? – фыркнула синьора Дзаппулла. – Кстати, – обратилась она к синьору Фальсаперле, – когда мы были «У Тони», ваша жена сказала мне, что вы хотите заняться политикой.
Физиономия у синьора Фальсаперлы запылала еще ярче, – все-таки одно дело болтать о политических амбициях в мясной лавке с клиентами, пока заворачиваешь им сосиски, и совсем другое – обсуждать это с женой сенатора Дзаппуллы.
– Отличная идея, отличная. Страна нуждается в таких предпринимателях, как вы, – продолжала синьора Дзаппулла.
У синьора Фальсаперлы, которого еще никто никогда в жизни не называл предпринимателем, от счастья перехватило дыхание, и он вспыхнул так, что покраснели даже мочки ушей.
– Вот она, их сраная демократия, смотри, – тихо говорил дядя Миммо, обращаясь к Тано и показывая глазами на Лу.
– Елки-палки, да это же тот самый парень, который приходил к тебе и забрал деньги, – ахнул Тано.
– Какой парень? – громко спросил Козимо.
– Ты чего орешь? – шикнул на него дядя Миммо. – Хочешь, чтобы он тебя услышал?
Утром того же дня Минди позвала Валентину, затащила ее в спальню Тони и Четтины, открыла шкаф и продемонстрировала ей платья жены Тони. Четтина предложила Минди выбрать себе любое, и Минди подумала: кто лучше Валентины поможет в этом? Среди вещей Четтины Валентина сразу же узрела платье 60-х годов, простое, белое, в синий горошек, казалось, сшитое специально для Минди. Четтина была пониже ростом, но в груди они были примерно одного размера, поэтому платье сидело как влитое, хотя доходило лишь до середины бедер.
Валентина сбегала к себе домой и вернулась с парой босоножек на шпильке, купленных на улице Этны.
– Если у женщины такие красивые ноги, как у тебя, она должна показывать их всем, – сказала Валентина, пока Минди рассматривала себя в зеркале.
Теперь Минди со скучающим видом прогуливалась по саду походкой манекенщицы. Она ступала с неуклюжей грацией, и в вырезе платья покачивалась ее белая грудь.
– Минди, – позвала Четтина и махнула ей рукой.
Минди обернулась и увидела Четтину в компании американца в красном пиджаке.
Минди направилась к ним.
Лу смотрел на нее, не отрывая глаз.
– Добрый вечер, – сказала Минди и остановилась. Она нарочно посильнее вдавила каблуки в землю и замерла на месте, сверля Лу взглядом.
Лу поклонился, и лицо его залила краска.
– Ты что делаешь, пялишься на мои ноги? – спросила Минди и тоже покраснела.
– What? – ошарашенно спросил Лу.
Четтина засмеялась и посмотрела на Минди взором, в котором ясно читалось: какая ты красивая. Потом она окликнула Агатино, который расхаживал среди гостей с подносом, уставленным бокалами с аперитивами. Агатино приблизился.