Кто-то должен умереть
Шрифт:
– Но ведь они почему-то пришли в это кафе? Может, бывали тут прежде? Он или она? Может, приходили сюда по отдельности?
Барменша с неудовольствием отвернулась к лотку с песком и, не поворачивая головы, ответила, что если еще раз услышит какой-нибудь вопрос об этой парочке – не знает, что сделает. Уволится, может быть. И она совершенно убеждена, что они были тут впервые, – у нее отличная зрительная память.
– А ты уверена, что не в милиции работаешь? – все так же колдуя с турками, перемешивая песок, спросила она. – Что тебе эта пара покоя не дает?
Настя
– Может, ты с кем-то из них была знакома? – вдруг насторожилась женщина. – Если да – то скажи, меня в милиции просили, чтобы я сразу перезвонила, если кто-то объявится!
Настя окончательно перепугалась. Она заявила, что ни с кем из тех людей, кто был в кафе в роковой вечер, знакома не была, а спрашивает из любопытства – потому что история очень уж странная!
– Меня поразило, что эта женщина повесилась в туалете! Ведь можно было все проделать дома!
Рая недоверчиво смотрела на нее, и было ясно, что ее терзают сомнения.
– Ладно, если так, – проговорила она наконец. – Только мой тебе совет – забудь про это и дай забыть мне. Честное слово, кошмары снятся! Как вспомню эту женщину и ее туфли на полу…
И она снова припала к ополовиненной кружке пива. Обычно Рая никогда не пила на работе, но этим вечером нарушила свой принцип. Она сказала Насте, чтобы та как-нибудь привела Котика в гости, хотела даже обменяться с девушкой телефонами, но не успела – к стойке подошла большая компания, только что с улицы, и Рая принялась их обслуживать.
Девушка потихоньку отошла в сторону. Ей вовсе не хотелось меняться телефонами, а потом, чего доброго, иметь объяснения с милицией. Она боялась, что и так наговорила слишком много. Сейчас ее волновало одно – как что-то вытянуть из бухгалтерши… Она взглянула на столик, где та заседала с газетой, и у нее сжалось сердце – стол был пуст, и официантка лениво протирала его мокрой тряпкой. Помятая, залитая пивом газета валялась на стуле.
Девушка выскочила на улицу, огляделась и бросилась догонять бухгалтершу. Она сразу увидела ее в конце перелука. На сей раз женщина шла довольно ровно, хотя как-то скованно. Было ясно, что она пытается контролировать движения. Настя догнала ее уже у подъезда, когда та набирала код. Бухгалетрша обернулась и нахмурилась:
– В чем дело?
– Вы меня не вспоминаете? – задыхалась Настя. – Тот вечер в кафе, когда вы, ну…
– Что – ну? – совсем уж неприветливо поинтересовалась та.
Настя замялась. Она не знала, как прямо сказать женщине, которая к тому же старше ее, что в тот вечер та была пьяна как свинья и не сумела бы дойти до дому самостоятельно. Но тут бухгалтерша сама пришла ей на выручку. Ее лицо вдруг слегка просветлело, она пристально посмотрела на Настю и призналась, что вроде бы они встречались…
– Это не вы мне тогда помогли? – спросила она.
– Я!
– А… Ну, заходите!
Приглашение было неожиданным – Настя всего-то собиралась задать
Рая могла гордиться своей проницательностью и знанием человеческого сердца – бухгалтерша жила одна, о чем сразу сообщила.
– Проходите, не стесняйтесь, – она отперла дверь на площадке второго этажа. – Не помешаете никому.
Настя нерешительно последовала за нею. Ей пришло в голову, что в последнее время она что-то зачастила в гости к незнакомым людям. С Чистяковым ей, можно сказать, почти повезло. Он не только не представлял никакой угрозы, но даже подарил драцену. А что ждало ее здесь?
Хозяйка сразу прошла на кухню, и Настя двинулась следом. Она ожидала увидеть разгром, мерзость запустения – чего можно требовать от одинокой алкоголички, коротающей вечера в кафе? Но обстановка ее удивила: чистенький кухонный уголок, встроенная техника, раковина пуста, на столе – ни пустых бутылок, ни объедков…
– Садитесь, – почти церемонно предложила та, и Настя послушно присела за стол, на самый краешек диванчика. – Есть хотите?
– Нет-нет, – испугалась девушка. – У меня и времени-то совсем в обрез!
– Мария, можно Маша, – представилась та, как будто не слыша возражений. Она уже открывала холодильник, доставала из шкафчиков посуду.
– Я – Настя, но…
– Может, перейдем на «ты»? – предложила та, продолжая заниматься приготовлением ужина. – Все-таки мы не на дипломатическом приеме. Вы меня видели в таком виде, что стесняться больше нечего.
– Дело в том, – Настя невольно улыбнулась, – что вы уже при первой встрече перешли на «ты».
Мария заметно смутилась. Было видно, что ей неприятно вспоминать тот вечер. Она поглядела в пустую сковороду, будто пытаясь увидеть на ее дне бесследно стертые воспоминания, и нерешительно спросила, не натворила ли тогда чего-нибудь? Настя поспешила ее успокоить, умолчав о безобразной сцене в туалете и ярости барменши. Мария только вздохнула:
– Ну почему у меня всегда так! Не умею заметить критическую черту, понимаешь? Сперва мне становится хорошо, даже весело, а потом – провал. Вот и тебя еле вспомнила, а уж о чем мы тогда говорили – и вовсе не представляю.
«А вдруг она спьяну наговорила чепухи о Чистяковой? – расстроилась Настя. – Что с нее взять!» Хозяйка тем временем успела поджарить яичницу, вымыть зелень и сервировать незатейливый ужин.
– На ночь я много не ем и тебе тоже не советую, – она поставила тарелку перед Настей. – Выпить тоже не предлагаю, потому что ничего нет. Я вообще дома спиртного не держу – представь, что будет, если я отключусь? Значит, не попаду на работу – а там этого не простят.
Настя без удовольствия смотрела на яичницу. Нужно было поесть хоть из вежливости, тем более что она видела – хозяйка пытается хоть как-то расплатиться за оказанную любезность. Но девушке кусок не шел в горло. Мария, мигом опустошив тарелку, подняла глаза и только тогда заметила, что гостья сидит молча, понуро и даже не прикасается к вилке.