Кто-то другой
Шрифт:
На часах без двадцати девять. Встреча, пусть даже и символическая, не допускает никаких опозданий. Он сел в машину и вернулся в тот пресловутый не изменившийся ни на йоту американский бар, на секунду замер на пороге, чтобы окинуть помещение взглядом — ни одна фигура не ускользнула от его внимания. Хотя последние месяцы он пил без меры, до полного бреда, сжигая память и забывая того,
Появлялись новые лица, новые люди, пары, туристы, но никто из них не походил на пропавшего Тьери Блена.
Без двадцати десять Николя смирился — призрак не появится, но это только к лучшему: есть тайны, которые лучше не прояснять, и секреты, которые лучше не хранить.
Пора возвращаться к любимой женщине. Он поднялся — покорный, немного разочарованный, и бросил последний взгляд на посетителей. Он никогда больше не придет сюда, где за несколько часов изменилась вся его жизнь, теперь все в прошлом. Его внимание привлек мужчина, точнее, его затылок — гладкий, неподвижный, над светлым льняным костюмом. Когда Николя зашел в бар, мужчина уже был здесь — сидел, склонившись за стойкой с огромным стаканом оранжево-синего коктейля. Приблизившись, Николя узнал одного из членов клуба «Фейан», которого он видел на корте час назад.
— Извините, меня зовут Николя Гредзински, я только что видел в «Фейане» вашу игру.
— Ну и?..
Черты лица — даже эти хитрые глазки — были совершенно незнакомы Николя.
— У меня было странное впечатление, когда я увидел, как вы бьете по мячу. Вы позволите мне высказаться совершенно откровенно?
— Прошу вас.
— В ваших ударах есть некоторая непринужденность, вы берете любой легкий мяч, но чувствуется, что при малейшем ускорении вы запаздываете.
— Вот это искренность.
— Одним словом, вы достойный игрок, но вы никогда не сможете классифицироваться
— Я никогда и не пытался, чтобы это не подтвердилось.
— И тем не менее в вашей игре есть нечто уникальное — крученый удар слева.
— ?..
— Великолепный контраст, обретенная скорость, невероятно прямой угол удара. Удар чемпиона.
— В мире есть всего два человека, способных на такой удар. Адриано Панатта, Ролан Гаррос образца 1976 года. И некий человек, ныне числящийся пропавшим, которого звали Тьери Блен.
Поль Вермерен не произнес ни слова, сдержал улыбку и жестом пригласил Гредзински присесть на соседний табурет.
Подошел официант.
— Мне налейте водки в маленькую, очень холодную рюмку, — заказал Вермерен. — А вы что будете?
Николя на секунду задумался, искушение было велико. Но позже вечером он должен был попробовать вина, найденного Лорен, он решил пить только в ее присутствии. Теперь она будет рядом, чтобы разделить его эйфорию, и возможно, надолго.
— Ничего, спасибо.
Они молча ждали, пока Вермерену принесут водки.
— Я думал, что выиграл это пари, — сказал он. — Мне удалось обвести вокруг пальца всех своих друзей, но моя маска упала перед незнакомцем.
Польщенный Николя улыбнулся.
— Вы помните, на что мы спорили? — спросил Поль.
— Конечно.
— Горе проигравшему, просите у меня все, что хотите. Николя никогда об этом не думал. Он с удивлением услышал свой голос:
— Реванш в теннис.
Поль расхохотался, но быстро взял себя в руки:
— Когда?
— Хоть сейчас, когда вы закончите.
— Клуб скоро закроется, уже почти ночь, — заметил Вермерен, посмотрев на часы.
— На четвертом корте есть прожекторы для турниров. За хорошие чаевые Морис обеспечит нам отличную игру.
Поль молча поднял рюмку — в словах не было необходимости.
Через полчаса они уже обменивались разогревочными мячами. Николя вернулся на корт гораздо раньше, чем предполагал. Он научился не упускать момент, потому что второго раза может не представиться. Бросили жребий, подавать выпало Полю. Каждый поклялся себе выиграть.