Кто-то за моей спиной
Шрифт:
Скромный, даже робкий, ботаник в круглых очках и коричневых кожаных ботинках, словно сошедших с журналов 50х. Подруги категорически не понимали ее восторгов. «Скучный. Пресный. Ботан», говорили они. А она бежала на новое свидание, роняя каблуки, потому что он читал ей потрясающие стихи, а на свидания водил не в дорогой ресторан, а в планетарий, где часами рассказывал про устройство вселенной. До постели они добрались только через месяц знакомства, и даже там он оставался собой – был нежен до безумия, ласков как котенок и все так же робок. Мило. Он был милым. Его хотелось любить.
А на первую важную
Что было дальше, она уже не помнила.
Ее искали. Долго искали. Родители, друзья, подруги из клуба. Ее фотографии висели на всех столбах и в колонках «разыскивается», но безуспешно. Его допросили первым, но он, как всегда слегка заикаясь, сказал, что они расстались. И очень грустно смотрел на полицейских сквозь свои толстые очки в роговой оправе. Как такого можно было винить?
А когда полиция ушла, он спустился в подвал своего дома и ласково провел по ее волосам. Она лежала на столе, такая красивая, юная, совсем как живая. Она спала вечным сном, готовая к тому, чтобы навечно застыть в большом кристалле смолы, и никакой поцелуй любви уже не мог ее расколдовать. Дальше, по контуру подвала, стояли и другие кристаллы, с другими красивыми, редкими, улыбающимися красавицами. Всех их он хранил бережно, ухаживал за своей коллекцией, любил ее… И у каждой из них на безымянном пальце красовалось тоненькое, совсем не драгоценное колечко с крошечной розой внутри.
Она лежала в подвале
Михалыч ненавидел свою работу, особенно ту ее часть, что предполагала ползанье по уши в чужом дерьме в темном подвале. Его не вызывали на праздники и корпоративы, нет, его задачей было приходить и спасать людей от них самих. Когда в подвале прорывало трубы, когда из унитаза внезапно начинало течь… Такая уж работа у простого сантехника, куда деваться? «надо было идти учиться на юриста», в очередной раз грустно подумал Михалыч и, поправив лямку резинового сапога, начал спуск в очередной подвал очередного дома, в этот раз для разнообразия многоэтажного.
Света по традиции не было нигде. Вода стояла по колено, приятно щекоча волнами проплывающих мимо крыс. Классика, как она есть. Михалыч шарился по бесконечным коридорам и клеткам в поисках протечки и умолял Всевышнего о том, чтобы кто-то умный внезапно не решил врубить кипяточку. Судя по мордам крыс, они думали примерно о том же, дрефуя ближе к выходу.
Уже дойдя до половины подвала – «Да он когда-то кончится вообще или нет?!» – Михалыч обнаружил странное. Посреди очередного закутка, который очевидно должен был быть чьим-то погребом, стояла… Ванна. Самая обычная, тяжеленная такая, чугунная ванна. Правда по законам картин Босха вода была вокруг нее, а что там внутри, он даже приглядываться не стал – впереди замаячила та самая, прорвавшаяся труба.
Михалыч
Вскоре течь была благополучно ликвидирована. Михалыч облегченно крякнул, вытер руки об какую-то тряпку и…замер, прислушиваясь. За спиной что-то хлюпнуло.
«Крысы», с ходу решил он. Но оборачиваться почему-то не хотелось. По спине от головы просквозил табун мурашек. Хлюпнуло еще раз, громче и отчетливее, так, как не могут хлюпать крысы. Они маленькие, а хлюп был тяжелый, грузный, как… от человека.
– Кто здесь? – не выдержав напряжения взвился мужчина, направляя вперед луч фонарика. И… лучше бы ему никогда этого не делать.
Из той самой странной ванной медленно поднималось НЕЧТО. Вернее, это было вполне опознаваемое нечто – девушка, белая, бледная, с занавешенным волосами лицом. Она медленно, будто через силу, пыталась приподнять свое тело со дна ванны. С ее белых, паукообразных рук в натекшую на полу лужу стекала вода вперемешку с чем-то непонятным, темным, очень похожим на кровь. Периодически она соскальзывала обратно на дно ванны, и издавала те самые хлюпающие звуки – ванна вовсе не была пустой, она была наполовину заполнена, только не водой… Кровью…
Михалыч обнаружил, что его тело больше его не слушается – замер в ступоре, глядя на оживший ночной кошмар, не в силах пошевелиться. Даже кричать не выходило, только хрипеть что-то невнятное, крепче сжимая в руках инструменты.
Оставив свои попытки выбраться, девушка внезапно повернула голову к застывшему сантехнику и что-то прохрипела. Слов он не разобрал, зато четко увидел рваную рану на горле – та открывалась от издаваемых звуков и из нее фонтаном брызгала новая и новая кровь, столько, сколько не могло быть в человеке в принципе. «Досчитай до десяти» раздалось прямо в его голове.
Вот тогда ноги наконец-то поймали сигнал мозга драпать оттуда поскорее. Михалыч рывком дернулся в сторону выхода и, уловив еще одну отчаянную попытку существа выбраться, ломанул со всех ног к выходу, по дороге залепив монстру тяжеленной коробкой с инструментами куда-то по голове. Существо снова рухнуло в ванну.
Уже почти добежав до заветной двери, он зачем-то обернулся и снова услышал тот самый голос. «Досчитай до десяти, и она придет играть». Силуэт в ванной с такого расстояния был виден плохо, но Михалыч четко видел, что ОНО уже стоит на ногах и готовится совершить рывок вперед.
Ждать он не стал – вылетел из подвала с криками, напугав дворовых котов и бабушек. Потом, конечно же, рассказал всем на станции о том ужасе, который видел, и нашлось немало желающих проверить все своими глазами.
Ванну те нашли, совершенно пустую. И даже узнали ее трагичную историю – в одной из квартир дома молодая девушка перерезала себе горло в той самой ванной. Почему ее не выкинули, неизвестно. Но, конечно, никакого булькающего призрака никто не увидел. Хотя… может кто-то и увидел, но промолчал… Этого Михалыч не знал.