Кто убил Ангелину В?

Балабанова Светлана

Она ворвалась в отдел, как влетает в окно порыв весеннего ветра, громко хлопнула дверью и огорошила сногсшибательной новостью коллег.

– Друзья, вы тут сидите, ни о чём не подозреваете, а в отделе электроники разыгрывают талоны на зимние сапоги.

От звонкого голоса всеобщей любимицы, долетевшего до кадки с фикусом, увлёкшаяся вязанием Мария Ивановна подпрыгнула. Свитер упал с её колен, а разноцветные клубки раскатились по полу.

– Тамара Михайловна, простите, я больше не буду, – залепетала сконфузившаяся женщина и под дружный хохот сотрудников

принялась ползать на четвереньках, собирая закатившуюся за кадку шерсть.

– Это что ещё за дискриминация? Почему отдел электроники имеет всякие преимущества? Почему программистам не дали талоны на сапоги? – раздувала скандал взбалмошная девица.

– Значит, обуви на всех не хватило, – замороженным голосом произнесла Тамара.

Не могла же она признаться, что коробкой дефицитных, югославских сапог начальник отдела Соколов задобрил зубного врача.

– Почему программистов унижают? Где наши сапоги? – загалдели наперебой сотрудники.

– А в отдел комплектации говядину из подсобного хозяйства привезли, – сглотнул слюну высокий и тощий, как жердь, Алексей.

– А в отделе электронных плат в прошлом месяце талоны на копченое сало давали, – оправилась от конфуза Мария Ивановна.

– Я сало не хочу. Мне нужны сапоги, – твёрдым голосом сообщила Вера.

– Немедленно займитесь работой, – прикрикнула на коллег терявшая самообладание Тамара, но на её призывы никто не обратил никакого внимания.

Взбудоражив народ, довольная собой Ангелина устроилась рядом с Антоном. Молодой человек даже зажмурился, не веря собственному счастью. Но поговорить им не удалось. Скрипя мокасинами, в отдел вернулся любимец женщин Козлов. Его васильковые глаза сверкали ярче заклёпок на дефицитных варёных джинсах.

– Господа программисты, позвольте сообщить вам потрясающую новость! В наш институт привезли последнее достижение западной техники – персональные компьютеры фирмы IBM!

– Не может такого быть! Про такие машины мы только в журналах читали, – словно сиамские близнецы, одновременно открыли рот Света и Вера.

– И процессор у них, как мой дипломат, не то, что наши шкафы, – с презрением сморщила нос Ангелина.

– Откуда у рыжей бестии такая осведомлённость? Значит, правду рассказывала Степанова, что Олег Петрович встречается с этой девицей? – прошептала ставшая белее мела Тамара.

От жгучей ревности у женщины защипало в глазах.

– Ты знала про персоналки и молчала?

Антон с трудом перевёл дух и посмотрел на соседку посуровевшим взглядом.

– Фи, персоналки! Подумаешь, невидаль, какая!

Девушка насмешливо улыбнулась и ещё ближе придвинулась к соседу.

– Тебе, Геля, хоть чёрт, хоть дьявол – всё нипочём, а мне за современными веяниями не угнаться, – с печалью в голосе произнесла Мария Ивановна.

– Не тушуйтесь, бабушка, не пропадём. Нам переучиваться – не привыкать. Мы за вас любую программу напишем, – дружно откликнулись Вера и Света.

– Девочки, ели бы вы знали, как мне надоело каждый год новое изучать. Лучше я на стройку

пойду, всё очередь на квартиру быстрей идти будет, – признался расстроенный Алексей.

– Чтобы новые языки программирования освоить года не хватит, – закручинился лучший специалист отдела Круглов.

– Если у меня будет личный компьютер, я по двенадцать часов работать буду, но свой шанс на дачный участок не упущу, сжав зубы, произнесла твёрдая, как сталь, Степанова.

– А мне на все огороды мира наплевать, – шепнула на ухо Антону Ангелина.

Молодой человек вспыхнул, как маков цвет, почувствовав на своём колене смелую женскую руку.

– Кажется, подошла моя очередь отправляться в машинный зал, – смешался он и стал торопливо собирать распечатки.

– Ангелина, иди лучше ко мне. Расскажи, про что ты шептала Антону? У него обе щеки горят, а я в курилке что-то замёрз. А будешь послушной девочкой, я тебе итальянские сапоги подарю, – назначил цену за секс неотразимый Козлов.

Покинув отдел программирования, Антон спустился на первый этаж. Помещение вычислительного центра находилось в отдельном двухэтажном корпусе, стоящем в дальнем конце двора. Не торопясь, Антон прошёл по жасминовой аллее, полюбовался нежной зеленью стройных пихт, погрелся несколько лишних секунд на тёплом, весеннем солнышке и, сделав решительный шаг, окунулся в таинственный полумрак машинного зала.

В высоком, сумрачном помещении гудели кондиционеры, поддерживающие постоянную температуру и влажность, необходимую для эксплуатации отечественных электронных машин. Выкрашенный в тёмный цвет процессор мигал светящимися в половину накала диодами. Имитируя шелест падающего дождя, вибрировали натянутые струны магнитных лент. За грудой рассыпавшихся по полу распечаток притаился огромный, как колесо легкового автомобиля, жёсткий диск. Антон с грустью посмотрел на доживающую свой век электронику.

– Получим персоналки, и всё это, такое родное и привычное, сдадут в утиль? – ужаснулся он.

Давно, ещё будучи школьником, Антон задумал стать программистом. Он ездил на экскурсию в Наукоград, где разрабатывалась концепция отечественных вычислительных машин. Несколько сотен профессоров трудилось в знаменитом на всю страну НИИ.

– Слава Советской науке! Слава КПСС! – вещали гигантские лозунги, выложенные неоновыми буквами на крышах научных корпусов.

Сам академик Куперман рассказывал молодёжи о достижениях в области электроники.

– Наши вычислительные машины – самые большие машины в мире! – гордо заявлял он и показывал высящиеся до потолка, напичканные электроникой стеллажи.

Антон положил распечатки на стол. Сегодня ему поручили проверить, как происходит обмен информацией между большой и разрабатываемой в их институте малой ЭВМ. Юноша поставил в считывающее устройство колоду перфокарт и набрал на клавиатуре командную строку.

Пока шёл ввод и обработка данных Антон, проведший бессонную ночь за новым романом Стругацких, нечаянно задремал под монотонный шорох магнитных лент.