Кто услышит коноплянку?
Шрифт:
– Например?
– задала вопрос Котеночкина.
– Например, жениться.
– На ком?
– изумилась Ира.
– Вообще-то, глупый вопрос.
– Вот с этого тебе и надо было начинать, - Наталья даже подпрыгнула от радости.
– Котик, ты помнишь, что Мюллер сказал Штирлицу?
– Нет, - честно призналась Наталья.
– Он сказал: мне лучше знать, с чего начинать.
– Поняла. От нас что требуется?
– Очень мне хочется, чтобы все по традициям народным происходило. Как некогда
– Я помню немного...
– Откуда?
– удивилась Ира.
– Из кино, кажется. Что-то про князя... Ага, вспомнил, у вас князь, нету у нас князя, а кто же у вас?
– Приехали, - подвела итог Котеночкина.
– А у вас в квартире газ.
– Ты прав, Миша, - вдруг сказала Ира.
– Какие мы, к чертям собачьим, русские. Своего друга сосватать не можем.
– А почему, думаешь, я не сосватаю?
– возразил ей Виктор.
– Ты же обряда не знаешь.
– А инстинкт на что?
– Какой инстинкт?
– В генах который. Национальный. Значит так. Пойдемте все, кроме батюшки. Ты, Миша, тоже сиди здесь. Позовем.
– Давайте я сначала благословлю вас, - отозвался священник. Все подошли под благословение.
– Интересный ты какой, а что нам говорить?
– Ира продолжала переругиваться с мужем.
– Или бесплатными приложениями возле тебя стоять?
– Если тебе Михаил друг, найдешь, что сказать. Пошли. Обе Софьи сидели на маленьком диванчике. Когда вошли сваты, они переглянулись.
– Что случилось, ребята?
– спросила Софья.
– Соня, мы вообще-то не с тобой должны разговаривать, - сказала Ира, толкая мужа в бок.
– А с матерью твоей.
– Ты что, Ира? Ну, у Киреева крыша поехала, ты-то что с ума сходишь? У меня мать умерла. Очень давно.
– Слушай, Софья, да не придуряйся ты тоже, - не выдержала Наталья.
– Сваты мы, понимаешь, сваты! А сватаются к родителям. У тебя их нет. Вот Софья-старшая за мать будет. Будешь за мать, Софья?
– Буду, - с готовностью согласилась Мещерская.
– Вот. Ну, говори, Виктор, - стала толкать Боброва уже и Наталья.
– Говорю. У вас лебедушка, у нас князь. Короче, вижу, мать, согласна ты. Выходи из комнаты, пусть они сами промеж себя поговорят.
Но Мещерская, осадив Виктора, стала, нахваливая "дочь", требовать доказательств, что князь "не ударит лицом в грязь". В шутливых препирательствах прошло еще несколько минут, которые показались Кирееву вечностью.
* * * Михаил тихо вошел в комнату. Встал у двери. Софья сидела на диванчике, опустив голову.
– Глупо все получилось?
– спросил он.
– Если честно, то есть немного.
– Прости. Но вообще-то, молодцы ребята, старались очень...
– И Софья-старшая тоже молодчина, -
– Они давно были готовы ехать в Старгород, Соня. Нужен был кто-то, кто бы сказал: поехали, ребята, на сборы вам - десять минут. Это как на перекрестке. Можешь поехать налево, направо, а можешь повернуть назад. У них есть еще время подумать и отказаться.
– Целых десять минут. А у меня?
– Ты про поездку или женитьбу?
– Про женитьбу я еще ничего от тебя не слышала.
– Разве? Прости.
– Зачем ты косишь под интеллигента, Кира?
– Действительно, зачем? Больше не косю, то есть кошу. Надо же, не скажешь, как надо. Короче, с сей минуты я торжественно отказываюсь называться интеллигентом.
– Между прочим, Кира, мне за последние четыре месяца уже пять предложений руки и сердца поступило.
– Шесть.
– Что - шесть?
– Шесть предложений. Я тоже предлагаю. Руку и сердце. Наверное, будь я на твоем месте, то послал бы меня, то есть себя, куда подальше, но я сейчас на своем месте и прошу тебя: окажи мне честь, стань моей женой.
– Сколько мне дается времени на раздумье?
– А сколько давали те пятеро?
– Я им сразу отказала.
– Вот видишь, у тебя есть опыт.
– Я согласна взять твое сердце и твою руку. Кира, что ты стоишь?
– А что я должен делать?
– Наверное, поцеловать меня.
– Слушай, может, я поспешил? Я даже не знаю, умеешь ли ты целоваться?
– Скажи, а обратно согласие можно взять?
– Не имеешь права. На тебя весь русский народ обидится.
– При чем здесь русский народ?
– А при том. Ты же на его традиции начихать хочешь.
– Ты вообще-то можешь быть серьезным?
– Поживем - увидим. Вообще-то, сейчас я серьезен, как Джордано Бруно перед повешением.
– Кажется, его сожгли...
– Разве? Тем более...
– Кира, у меня к тебе еще один вопрос. Ты каждому предложил работу в Старгороде. А я что буду там делать? Говорить всем, что я - хозяйка иконы? И что мой отец здесь родился?
– Но ведь и ты там родилась. Родная земля что-нибудь тебе обязательно подскажет.
– Например?
– Например, слабо нам с тобой сделать на горе, рядом с церковью, музей русской культуры, в котором будет все - от гончарной посуды до картин Ильи Мещерского, других твоих... наших друзей? Представляешь, на горе - музей, а через дорогу - храм. Еще несколько шагов в сторону - озеро. Наше Белое озеро. Кстати, его чистить надо, а то оно заросло совсем. Детишки будут на гору приезжать целыми классами. А один зал мы отведем для картин Лизы.