Кто в теремочке умрет?
Шрифт:
— Ты серьезно думаешь, что я решила предаться любовным утехам? — удивилась она.
— А разве нет? — расстроился Карл.
— Пока убийца на свободе, нам не будет покоя.
— Яна, опять ты за свое. Угомонись!
— Нет, Карл, все просчитано до мелочей! Я пустила слух, что мы завтра улетаем, Терезия все слышала, следовательно, у убийцы только один шанс убить тебя — сегодня. Иначе придется ехать в другую страну и действовать уже на чужой территории.
— Я-то думал, что мы проведем романтическую ночь, — протянул Карл.
— Одно на уме. Ты хочешь быть убитым сегодня ночью?
— Нет, — честно ответил
— Значит, слушайся меня, и все будет хорошо.
— Ты уже знаешь, кто придет меня убить? — шутливо спросил князь.
— Догадываюсь, и эта догадка шокирует меня. Думаю, что и ты будешь в шоке, когда узнаешь.
— Не скажешь заранее?
— Боюсь спугнуть удачу.
— Ты вчера долго говорила по телефону, — сказал Карл.
— Да, был очень важный, международный звонок, — подтвердила она.
— Из дома?
— Из Парижа от моих специальных агентов.
— У тебя уже и там агентурная сеть есть? — засмеялся Карл.
— Да, скоро я переплюну ЦРУ, — подтвердила Яна.
Такси остановилось у фешенебельного здания с неоновой вывеской: «Отель». Швейцар в ливрее открыл перед ними дверь, и Яна с Карлом поднялись по широким мраморным ступенькам в великолепный холл с красивой подсветкой и зимним садом. Карл, мило улыбаясь, говорил о чем-то с девушкой-администратором. Потом он взял ключи и повел Яну к лифту. Работник отеля нес за ними чемодан. Номер был великолепный, с несколькими комнатами и лоджией с видом на ночной город. Карл расплатился с посыльным и подошел к ней.
— Вот мы и одни…
— Кхе, кхе, Карл Штольберг, не совсем, — раздался у него за спиной голос, и из смежной комнаты вышел Августин.
— Вы?! Что вы тут делаете? — спросил князь.
— Меня пригласила Яна. Она убедила меня, что сегодня ночью вас придут убивать, — объяснил полицейский, приглаживая лохматые волосы.
— И вас тоже? И вы поверили?
— К сожалению, или к счастью, благодаря ей я располагаю кое-какими уликами, она не лжет.
— И что вы собираетесь делать? — заметно занервничал Карл. — Вы что, собираетесь здесь торчать всю ночь?
— Именно так.
— Какой кошмар!
Августин усмехнулся.
— Пойдем посидим в ресторане, а потом поднимемся в номер, — предложила Яна, которая все последнее время была чрезвычайно задумчива и печальна.
Они спустились в сверкающий огнями ресторан и сели за столик на двоих. Суетливый молодой официант быстро принес им меню и зажег свечу на столе. Вращающиеся зеркальные шары на потолке бросали красивые блики на хрустальную посуду, на вычищенные до блеска подносы официантов, на драгоценности посетительниц. Оркестр играл джаз.
— Делай вид, что мы счастливы и безмятежны, — сказала Яна Карлу.
— А зачем мне делать вид? Я и так счастлив и безмятежен, — ответил Карл, — или ты считаешь, что за нами наблюдают?
— Кто знает…
Они посидели некоторое время за столом, заказав легкую закуску, фрукты и вино, потанцевали. Яна почти забыла об ответственной миссии, которая привела их в этот отель. Уже за полночь они поднялись в свой номер, зашторили окна в спальне и потушили свет…
Время Голема для страшной мести пошло…
Убийца шел по черной лестнице, тяжело дыша и сжимая в потной руке рукоятку огромного заточенного ножа. Кровь стучала у него в голове, отдавая болью в барабанных перепонках. Он толкнул дверь и оказался
«Номер пятьсот десятый, номер пятьсот десятый…» — шептал убийца.
Номера на красивых дверях проплывали мимо его глаз, пока он не сфокусировал свой взгляд на номере «пятьсот десять». Порывшись в кармане, он достал отмычку и осторожно вставил ее в замочную скважину. Несколько бесшумных движений, и замок щелкнул. Убийца аккуратно открыл дверь и вошел в прохладный, кондиционируемый номер. Убийца прокрался по мягкому, пушистому ковру, остановился перед спальней и прислушался. Ответом ему была тишина. Он толкнул дверь, его сознание плясало от предвкушения убийства, к которому он так долго шел. Лунный рассеянный свет, проникая сквозь полупрозрачные шторы, освещал два тела, лежащие на широкой постели. Убийца облизал пересохшие от волнения губы и двинулся к кровати. Он вытащил нож и склонился над телами. Переведя дыхание, убийца взмахнул рукой и начал остервенело наносить удары ножом по лежащим. Он бил их и бил, лезвие ножа периодически поблескивало в лунном свете. Его не остановили ни грозный окрик «ни с места!», ни яркий электрический свет. Глаза его затуманились, дыхание сбилось, в удары он вкладывал столько ненависти, что сотрудники полиции на секунду замешкались, увидев это. Остановили его только наручники, защелкнутые на запястьях. Нож выпал из вмиг ослабевших рук, и был быстро откинут полицейским в сторону. Убийца только сейчас обратил внимание на то, что кругом летали перья и не было ни одного пятнышка крови. На кровати лежали разорванные в клочья, развороченные подушки и больше ничего…
— Я все думала, как вы поступите со свидетелем, то есть со мной? — спросила Яна, выходя вместе с Августином из соседней комнаты. — Но ты и со мной не церемонился, Лукаш, так ведь?
Вслед за Яной из соседней комнаты вышел бледный, как смерть, Карл.
— Лукаш, ты? — выдохнул он. — Этого не может быть…
— К сожалению, это так, — тряхнула длинными волосами Яна, — и тут уже ничего не попишешь! Все улики налицо! Никакой суд присяжных не оправдает.
— Яна Цветкова, ты молодец, все продумала, — похвалил ее Августин, — я до последнего сомневался, не думал, что из этого что-то получится.
— Как же так, Лукаш? — Карл никак не мог поверить.
Дворецкий стоял совершенно убитый, глядя подслеповатыми глазами вдаль и беззвучно шевеля губами.
— Я объясню тебе все, думаю, что я смогу это сделать, — сказала Яна, расположившись в кресле.
— Ты не должен жить! — сказал Лукаш сквозь зубы.
— Лукаш, что ты говоришь? Ты же мне был как родной! Ты же нянчил меня с детства!
— Не тех людей ты считал родственниками, — вздохнула Яна, — но ты прав, князь, дежавю… Ты был близок с женщиной, которая называет себя Терезией.
— Яна! Ты опять говоришь глупости! Я никогда бы не смог жить с дочерью дворецкого своей семьи.
— А кто сказал, что она его дочь? Ты не обратил внимания, что я назвала ее женщиной, которая называет себя Терезией. Это не дочка Лукаша, ее зовут Луиза, и она была лучшей подругой настоящей Терезии и к тому же очень похожа на нее.
— Откуда ты все это узнала? — изумился Карл.
— Ты, кажется, смеялся над моей агентурной сетью в Париже. Агнесса и несправедливо уволенный тобою Юрий поехали в Париж, в университет, в котором училась дочка Лукаша.