Кто вы, Лаврентий Берия? Неизвестные страницы уголовного дела
Шрифт:
Бывший первый заместитель генерального прокурора СССР Н.А. Баженов рассказывал мне, что в начале 60-х годов Сафонов работал под его началом в одном из отделов прокуратуры РСФСР, к этому времени уже выйдя из опалы. Так вот, по мнению Н.А. Баженова, самым исполнительным и добросовестным работником в его отделе был тогда именно Сафонов и то, что несколько лет назад он был генеральным прокурором страны, сотрудники отдела и всего аппарата прокуратуры РСФСР уже не помнили, не придавал этому значения и сам Григорий Николаевич.
Генеральным прокурором СССР Руденко стал 30 июня 1953 года, и его сразу «бросили» надело Берия. 45-летний генпрокурор срочно создал большую следственную группу из работников прокуратуры Союза и главной военной прокуратуры, «взяв» себе основного обвиняемого — Берия.
В уголовном деле я насчитал около 30 протоколов допросов, составленных лично Руденко. Явление уникальное. Нынешние
В день заступления на должность — 30 июня 1953 года Руденко возбудил уголовное дело, а 8 июля 1953 года дал санкцию на арест всесильного министра. Точнее, санкцию дал 3 июля, а под роспись объявил Берия 8 июля. Можно сказать, что с 26 июня по 3 июля 1953 года Берия содержался под арестом незаконно. Но это, как вы понимаете, мелочь, на которую внимания никто тогда не обращал. Хотя Берия в своих письмах из бункера об этом пишет и возмущается тем, что сидит без предъявления ему каких-либо обвинений. Первый официальный допрос Берия проведен Руденко и Цареградским 8 июля 1953 года. В этот же день ему предъявлено и первое обвинение. Короткое, «дежурное», как говорят в прокуратуре. Вот выдержка из первого протокола допроса.
«Вопрос: Вы арестованы за антисоветскую заговорческую деятельность против Партии и Советского государства. Намерены ли Вы рассказать следствию о своей преступной деятельности?
Берия: Это я категорически отрицаю».
Заметим, что изобличение Берия во всех его преступлениях в целом было делом несложным. Работала следственная группа. Она допрашивала других обвиняемых, набирая материал, и по этому делу, и по другим делам, ведущимся параллельно.
Уже в первые недели были допрошены сотни свидетелей. В МВД была проведена расширенная коллегия. Новое руководство, С. Круглов и И. Серов, встали, естественно, на сторону власти и как могли поносили Берия и его окружение. Надо сказать, что акция эта удалась. Уже к концу июля 1953 года из ближайшего окружения Берия на свободе практически никто не остался, а «сочувствующие» быстро от него открестились, перешли в лагерь обвинителей и все пошло «как по маслу». Сразу отметим, что многие опытные следственные работники, привлеченные к расследованию дела, по всей видимости, понимали, что главным обвинением будет не «антисоветская деятельность», а допущенные Берия должностные преступления. Во всяком случае, в целом ряде протоколов этому уделяется главное внимание. Хотя не оставляли без внимания и «контрреволюционную деятельность».
Активно, например, велась работа по расследованию работы токсикологической лаборатории при НКВД, где на живых людях испытывались яды.
Еще раз жестко допросили самого автора этих «научных исследований» профессора Майрановского, арестованного еще в 1951 году по делу ЕАК. [30]
30
Еврейский антифашистский комитет существовал с 1942 по 1948 г. Председателем ЕАК был С. Михоэлс. В мае — июле 1952 г. осуждено 15 человек — активистов ЕАК. А сам Михоэлс был уничтожен МГБ в ходе спецоперации.
Он показал: «Во время моих опытов по применению ядов, которые я испытывал над осужденными к ВМН (об этом я показал ранее), я столкнулся с тем, что некоторые из ядов могут быть использованы для выявления так называемой «откровенности» у подследственных лиц. Этими веществами оказались хлораль-скополамин и фенамин-бензедрин (кола-с).
При употреблении хлораль-скопопамина (КС) я обратил внимание, что, во-первых, дозы его, указанные в фармакопее как смертельные, в действительности не являются таковыми. Это мной было проверено многократно на многих субъектах. Кроме того, я заметил ошеломляющее действие на
При применении «кола-с» у испытуемого появляется сильное возбужденное состояние коры головного мозга, длительная бессонница в течение нескольких суток в зависимости от дозы. Появляется неудержимая потребность высказаться.
Эти данные навели меня на мысль об использовании этих веществ при проведении следствия для получения так называемой «откровенности» у подследственных лиц…
…Для этой цели Федотовым [31] были выделены пять следователей, фамилии которых я не помню (один из них как будто был Козырев), а также подследственные трех родов: сознавшиеся, не сознавшиеся и частично сознавшиеся. Над ними и проводились мною опыты вместе со следователями. Вкратце меня следователи информировали об обстоятельствах дела и о тех вопросах, которые интересовали следствие…»
31
Видимо, речь идет о Федотове П.В. — одном из руководителей органов госбезопасности СССР в то время.
Этот протокол был оглашен Берия. И вот его ответ: «Это чудовищное преступление, но я об этом первый раз слышу».
Читаем дело далее.
«Вопрос: Майрановский показал, что производство этих опытов было санкционировано Вами и Меркуловым, при чем последнему был предоставлен акт о результатах опытов над подследственными. Вы признаете это?
Берия: Я категорически утверждаю, что мне это не было известно.
Вопрос: Как Вы могли не знать об этих опытах, которые проводились во вверенном Вам учреждении целой группой лиц над многими подследственными.
Берия: Мне это не было известно».
Надо сказать, что «незнание» Берия о существовании у него в НКВД такой лаборатории от ответственности его, как вы понимаете, не освобождает. Он все равно за это должен отвечать. Это во-первых. А во-вторых, Берия просто врал. Здесь он полностью изобличался показаниями Майрановского, своего заместителя Меркулова, начальника тюрьмы Миронова, начальника спецотдела Судоплатова, коменданта НКВД Блохина.
Так что «по лаборатории» [32] Берия был полностью изобличен, и этот эпизод, несмотря на отрицание им своей вины, вменен ему был абсолютно правильно.
32
В НКВД (МГБ, МВД) существовало несколько специальных лабораторий: токсикологическая, в которой было еще два отдела — фармакологический и химический (руководитель лаборатории профессор Г. Майрановский), бактериологическая (руководитель — профессор С. Муромцев, позже академик ВАСХНИЛ) и две технические — лаборатория телемеханических приборов и лаборатория по разработке и изготовлению документов оперативного прикрытия и фотомеханических приборов.
Кроме того, НКВД, а позже МГБ, МВД, КГБ отвечали и за организацию работы научно-исследовательской лаборатории при мавзолее В.И. Ленина (руководитель профессор Б. Збарский). (Судьба этих лабораторий в настоящее время автору не известна.)
Настораживает только тот факт, что эти свои «чудо-опыты» Майрановский проводил в конце 30-х — начале 40-х годов, а разбирательство с его начальником проводится в 1953 году. Непонятная временная ситуация. Не так ли? Кстати, если Берия, Меркулов и Кобулов были осуждены за государственные преступления, в которые были включены и эпизоды, связанные с работой этой лаборатории Майрановского, то сам Майрановский еще в 1952 году был осужден за это же, но совсем по другим статьям — за должностную халатность без наступления особо тяжких последствий.
Большой интерес следствие проявило и к тому периоду, когда Берия руководил НКВД Грузии и был там первым секретарем ЦК. По времени это на 10 лет раньше, чем опыты Майрановского. Были допрошены его подручные, прежде всего Гоглидзе, Меркулов, Кобулов. Получены архивные материалы, справки, донесения, подняты «старые» дела, из которых видно, что в тот период в Грузии творился, говоря современными словами, настоящий беспредел, а попросту — террор под видом разоблачения врагов народа. Обнаружены сотни резолюций Берия, которые свидетельствуют, что организатором этого беззакония являлся именно он.