Кто вы, Лаврентий Берия? Неизвестные страницы уголовного дела
Шрифт:
Вообще-то, надо сказать, что Микоян мог быть самым хорошим свидетелем по эпизоду о службе Берия у мусаватистов. В 1919–1920 годах он действительно активно участвовал в борьбе за советскую власть в Закавказье и многое знал. Более того, сам направил Берия в 1920 году из Баку для выполнения секретных акций в Грузию. (Берия об этом пишет в своих письмах). На июльском Пленуме ЦК, где громили Берия, Микоян долго и во всех подробностях рассказывал о ситуации в Баку в те годы. Но из выступления Микояна сделать какой-то вывод в отношении Берия невозможно: Берия вроде бы и служил у мусаватистов в составе засланных туда
В стенограмме пленума запись выступления Микояна об этом выглядит так:
«Я раньше допускал возможность, что может быть Берия в качестве рядового работника среди других и был послан. Но теперь, перебрав в памяти факты, я сильно в этом сомневаюсь».
Здорово, не правда ли?
Здесь же можно еще раз вспомнить ситуацию, предшествующую аресту Меркулова. Напомню, что по делу Берия Меркулов был допрошен в первый раз в качестве свидетеля 21 июля 1953 года. Допрос проводил Руденко. Меркулову была предъявлена обложка упаковки из обнаруженного в ходе обыска личного архива Берия, на которой рукой Меркулова было написано «Личный архив товарища Берии № 2 (дела по Баку). Вскрыть только по личному распоряжению товарища Берии».
Ничего интересного в этом архиве Берия тогда обнаружено не было. Несколько документов относились к 1919–1920 годам. Об этом Меркулов сразу же написал два новых заявления Маленкову и Хрущеву. Интересно, что первое письмо он написал 21 июля 1953 года у себя на даче после допроса в качестве свидетеля и предъявления ему указанного архива Берия. Видимо, Меркулов уже тогда понял, что дни его сочтены. Часть этих писем вы уже читали, когда речь шла о личности Берия. В этих же письмах Меркулов писал и о известных ему фактах, связанных с подозрениями в отношении Берия, относящимися к 1919–1920 годам.
Вот выдержка из письма Меркулова от 21 июля 1953 г.
«…Депо было так. Как-то Берия, будучи еще в Тбилиси, (дату не помню) вызвал меня и сказал, что враждебно настроенные к нему люди распускают слухи о том, что он, Берия якобы, работал в 1919 году в Баку в муссаватской разведке. На самом деле это — де не так. В муссаватской разведке он, Берия, никогда не работал, а работал по заданию партии в молодежной азербайджанской организации ГУММЕТ и что об этом имеются документы в партийном архиве в Баку и что мне необходимо съездить и Баку разыскать эти документы и привезти их к нему, а то, мол, его враги могут сами разыскать эти документы и уничтожить их и тогда он, Берия, ничем не сможет доказать свою правоту.
Я верил тогда Берия, зная с его слов, что у него врагов не мало, и, разумеется, никаких сомнений в правоте его рассказа у меня не было На другой же день я выехал в Баку.
В Баку в партийном архиве я без особого труда нашел одну или две папки (сейчас точно не помню). В них имелось два или три документа за 1919 г., в которых упоминалась фамилия Берия. Это были очень короткие протоколы Бакинского комитета партии, а может быть, ЦК, написанные на четвертушка писчей бумаги. Помню, что на протоколах фигурировала подпись Каминского.
Как я ни напрягаю память, я не могу сейчас точно вспомнить содержание этих протоколов. У меня осталось только в памяти, что записи в них носили незначительный характер. В них не было прямого доказательства правоты слов Берия о его работе в организации
Я перелистал в архиве еще немало папок, но больше никаких документов с упоминанием фамилии Берия не нашел. Через день я вернулся в Тбилиси, захватив с собой папки.
Когда Берия ознакомился с документами, он, по-моему, остался ими доволен. Очевидно, ничего другого он и не ожидал найти Он взял их у меня и положил в свой сейф.
Когда в 1938 г. Берия уезжал в Москву на работу в НКВД СССР, он поручил мне отправить в Москву его бумаги и документы. Я разобрал ящики его стола и его сейф и нашел упомянутые выше папки. Все бумаги Берия я зашил в несколько мешков из бязи, запечатал и, насколько помнится, отравил их в Москву фельдсвязью.
В Москве в конце 1938 года или в начале 1939 г. как-то вечером Берия спросил меня, где находятся упомянутые папки. Я ответил, что они у меня в сейфе зашиты в мешках. Он предложил принести их к нему в кабинет, что я и сделал. Когда я пришел к нему с папками, он мне сказал, что вопрос о его, якобы, службе в муссаватской разведке снова поднимается и что товарищ Сталин потребовал от него объяснение и что он должен это объяснение написать сейчас же.
С его слов я сделал набросок его объяснения но этому вопросу на имя товарища Сталина. В это объяснение были полностью переписаны указанные документы из папок, касающиеся Берия. Текст объяснения состоял из комментариев к этим документам и, насколько я припоминаю, заканчивался утверждением, что он, Берия, никогда в муссаватской разведке не работал. В этом был смысл всего объяснения.
Берия внимательно пересмотрел текст, внес некоторые уточняющие поправки, затем собственноручно переписал его начисто. При этом он торопился и посматривал на часы. Видимо, ему надо было ехать на «ближнюю». Затем он взял беловик вместе с черновиком, положил их в папку с документами и уехал, сказав, что он должен эти папки показать товарищу Сталину. С тех пор я этих папок или папку не видел.
О результатах своего доклада товарищу Сталину Берия мне ничего не говорил и я его, конечно, не спрашивал, как никогда не спрашивал о его разговорах с товарищем Сталиным. Так как после этого ничего не случилось, надо полагать, что товарищ Сталин удовлетворился объяснениями Берия.
Папки должны храниться, по-моему, или в личном архиве Берия или среди бумаг товарища Сталина. Вряд ли папки могли пропасть, так как Берия ими дорожил. Возможно, об этих папках что-нибудь знают Мамулов или Людвигов, но я этого не могу утверждать наверное.
У меня не осталось в памяти заслуживающих внимание воспоминаний о рассказах Берия о своем прошлом, о работе его в Баку. Помню, что эти рассказы были краткими и случайными. Кроме того, что написано в его биографии в Большой Советской Энциклопедии у меня сохранилась в памяти одна деталь, что Берия работал в Комиссии по экспроприации буржуазии в Баку.
Вот, примерно, что я ныне припомнил и что я счел нужным в первую очередь сказать о Берия.
Более подробные данные о Берия и моей работе с ним изложены в другом, более обширном письме, которое мною подготовлено, перепечатывается и будет представлено дополнительно.