Кто вы здесь, в Америке?
Шрифт:
Вообще мне его жалко. Нормальный парень. Бывший десантник и все такое.... Бывают такие ре-бята, которым просто не сидится на свободе. Вечно у них в заднице свербит - не одно, так другое. В августе, когда будет основное судилище, его, ско-рее всего, законопатят надолго; что ни говори, нар-котики замешаны и оружие.
Спрашиваю: - Как жена родила?
–
– Нормально, девочку.
–
– Поздравляю.
–
Хотя, что уж тут поздравлять. Так хоть на свободе еще походил бы чуть-чуть....
Появляется адвокат, Стив. Длинный, боро-датый и
Слушание занимает полчаса. Надзор заме-нен содержанием в тюрьме.
Можно ехать обратно. Теперь я тороплюсь, на спидометре под восемьдесят пять миль в час. Но наваливается еще одна беда - невыносимо хочется спать. Дорога почти пустая, держись за руль да ка-ти себе. От жары над бетоном колышутся сверка-ющие озера марева.
Я засыпаю. Страшное это дело - едешь, смотришь на дорогу, а в следующую секунду сооб-ражаешь, что уже смотришь сон. На такой скорос-ти подобные вольности не рекомендуются. Можно ведь, проснувшись, обнаружить, что ты уже у врат небесных и приветственно лобзаешься со Святым Петром.
Кручу головой, курю одну сигарету за дру-гой. Окошко бы открыть, чтобы обдувало, но очень уж жарко, а в машине от кондиционера приятная прохлада.
До решительных мер типа кусания запястья пока не дошло. Такое было, когда меня сутки во-локли на буксире из Ростовской области в Крас-нодар с пробитой прокладкой блока цилиндров. Это была наша первая машина, драный "Форд-Фиеста", на котором мы повезли двухлетнего Яшку бабушке. Последние сто километров до Краснодара я просто отрубался и не помогало ничего. Тогда по моим указаниям Света открыла банку растворимо-го кофе и засыпала его мне в рот в сухом виде - ложками. На полчасика это взбадривало, потом я опять начинал проваливаться.
Сейчас, конечно, не так, но все равно не-приятно. Можно бы остановиться на площадке для отдыха и подремать, но ни к чему гать городить, перетерпим.
День жаркий, кондиционер молотит вовсю, стекло основательно залеплено погибшими мош-ками. Мотаю головой, курю, с тоской посматриваю на указатели. Медленно сокращается расстояние, очень медленно.
Машин на шоссе постепенно прибавляется. Вот я уже в обычной вечерней пробке. Сонная одурь слетает. Теперь рывками будем ползти до са-мого дома.
Миннесота
Июль 2002
Ужас
"Кажется мы приплыли", - говорю жене ровным мертвым голосом.
После звонка из полиции прошло двадцать минут. Мы уже садились в машину, когда Свете на мобильник позвонили из полиции и со-общили, что у нас дома пожар, но дети и их бабуш-ка в безопасности.
Всю дорогу уговариваю себя не гнать по ночным улицам Миннеаполиса. Может быть все это какой-нибудь пустяк? Что у нас может гореть? Дома даже зажигалки нет - она у меня в кармане! Сворачиваю на нашу улочку. Там новогодний кар-навал - мигающие
– Кажется мы приплыли, -....
Пожарные не разрешают мне въехать в комплекс. Света, выпрыгнув, идет искать детей. Ставлю микроавтобус на обочину. Боковой тро-пинкой прохожу к нашему дому.
Огня нет, в воздухе острый запах гари. То, что дом горел хорошо, видно даже ночью. В от-светах фар и мигающих огней фигуры пожарных. Кто-то останавливает меня: - Вы владелец дома?
–
– Да, кто у вас тут главный? Как мне узнать, где мои дети?
–
Бормочет в рацию. Через полминуты подхо-дит молодая полицейская - с бляхой на груди, без куртки и с непокрытой головой.
– Владелец дома?
–
– Да.
–
– Пойдемте. Они в машине "Скорой помощи".
–
Следом за ней залезаю в "Скорую помощь". Света уже там.
Рядком сидят наши дети и Мария Василь-евна. Яшка в трусиках и босиком, на плечах моя кожаная куртка. Дрожит крупной дрожью. Об-нимаю сына, осторожно прижимаю к себе, по-глаживаю: - Ну, ну... все, сыночек, все прошло.... все хорошо.
–
Испуганно плачет Алиска, всхлипывая: - Что же теперь с нами будет?
–
Поверх пижамы наброшена какая-то куртка. Яркий педикюр на ногтях, почти такого же цвета кровь на пальцах.
Окаменевшая Мария Васильевна в халате. В глазах застыл ужас.
Парамедики спрашивают наши данные.
– Как вы оцениваете состояние моих детей и тещи?
– задаю вопрос я
– Особых жалоб нет, только мелкие порезы. Хотите ли вы, чтобы мы их отвезли в больницу?
–
– Мне трудно сказать. Я не могу оценивать их состояние.
–
– Судя по всему отравления дымом нет.
–
– Я палец порезал, - говорит мне сын. Смот-рю на маленькую босую ногу. Палец заклеен лейкопластырем. Рядом Алискины ноги в крови.
– Как это вы?
–
– Это когда окно разбили и нас через окно вытаскивали.
–
Мозг информацию воспринимает, но не ана-лизирует. Машинально отвечаю на вопросы поли-цейской и парамедиков, не веря чуду, глажу сына. По крестьянскому, морщинистому лицу тещи бегут слезы. Остановившийся взгляд.
– Что же мы теперь будем делать?
– плачет опять Алиска.
Отвечает Света: - Главное, что вы живы, остальное все пустяки.
–
Полицейская интересуется, есть ли нам, где переночевать. Если нет, то они сейчас найдут нам пристанище на ночь.
Да, интересный вопрос. Рядом живут рус-ские, Игорь и Ира. Переступая через шланги, иду к их дому мимо пожарных машин. "Здесь пена, осторожно", - говорит пожарный. Вокруг нашего дома еще какая-то суета. Прямо на навесе над крыльцом соседнего дома сидят две любопытные соседские девчонки-подростки. Они смотрят на ме-ня, я молча смотрю на них.
Игорь с Ирой не откликаются ни на звонки в дверь, ни на стук. Окна темные. Днем мы заходили поздравить их с Новым годом. Может быть, потом они уехали в гости?