Кто я?
Шрифт:
«Ничего – подумал Макс – скоро я тебя обниму».
Максим имел доступ к видеоконференции со своей любимой в любой желаемый для него момент времени, но он понимал, что из-за разницы часовых поясов это не всегда удобно. Анастасия в своё время была в курсе произошедших событий на базе, про исчезновение Алекс. Но видя измученное и напряженное лицо мужа, она не стала ворошить свежую рану. Кое-что она знала. Игорь Клементьевич Власов приехал к ней лично и проинформировал её с глазу на глаз. Анастасия понимала, если новости есть, какими бы они не были, Макс их обязательно
После видеосвязи с далеким, но родным домом и разговором с любимой, Максим заметно успокоился, хотя общее состояние оставляло желать лучшего. Тело постепенно переставало ныть после многочисленных ударов, порезов и ссадин, которые он получил во время операции на базе и барахтанье в море посреди острых как бритва прибрежных скал. Бурый синяк под правым глазом потихонечку проходил благодаря уникальным мазям и лекарствам, которыми его пичкала Разумова Екатерина, быстро накинув на себя роль медсестры.
Орлов сидел ещё потому один, что ждал новостей из Москвы от Игоря Клементьевича. Пока Екатерина крутилась на камбузе5, готовя слишком ранний завтра для почти четырёх часов утра, Антон Сергеевич отдыхал после бессонной ночи переговоров с Олегом Игоревичем Власовым. Тот по утреннему московскому времени отбыл к ним на частном самолете компании-фикции. Все были заняты делом, и лишь Кристина пребывала в состоянии внутреннего дисбаланса.
Максим обвёл взглядом просторную каюту и приковал томный взгляд к бутылке тёмного доминиканского рома, стоявшего на дубовом столе.
– Алекс, сейчас тебя явно не хватает… – с грустным видом произнёс Орлов и взял бутылку с ромом. Наполнив в один стакан тёмной алкогольной жидкости, Максим, покручивая в руке бокал, смотрел на него голубоглазым вдумчивым взором.
«…и что дальше? Как жить в таком ритме опасностей, постоянных изменений, когда ты не в силах повлиять на многие переменные?» – с этими беззвучными мыслями Макс одним глотком осушил стакан с ромом и со стуком поставил его на поверхность стола.
«Взрыв, ударная волна, барахтанье в воде в собственном полубредовом состоянии, крик Кристины о помощи, его собственное бессилие помочь другу, ощущение беспомощности и страх быть раздавленным валом на острых скалах утёса» – всё это снова накатило на Макса. Сжав кулак так, что аж побелели костяшки на пальцах, Орлов тихо прошипел, глядя на огромный потухший монитор – чёрта с два! Это ещё не конец.
Неожиданно дверь в комнату совещаний отворилась, и в неё зашло электронно-механическое компьютерное существо, именуемый как Арес.
– Я не помешаю вам своим присутствием? – произнес робот с высоты в два метра своим электронным голосом, в который он постарался вложить интонацию учтивости и доброжелательности.
– Нисколько… – махнув рукой, ответил Макс, при этом недоверчиво посмотрев на высокого робота. Он был одет в синтетические тряпичные кеды, обтягивающие штаны и водолазку оттенка морской волны. Лишь неприкрытая овальная голова и кисти рук выдавали не биологическое происхождение данного существа.
– Спасибо,
«Сейчас он, наверное, начнет втирать про мой повышенный уровень стресса и то, как алкоголь лишь увеличивает данный показатель…» – подумал про себя Макс, внимательно и вдумчиво наблюдая за высокотехнологичным роботом. Максим, за полтора года работы в агентстве всё ещё не до конца привык к тому, что российским учёным, пусть и из секретного ведомства, но удалось сделать что-то сложнее телевизора «Рубин».
– Судя по вашему эмоциональному состоянию, вы хотите провести время в тишине и одиночестве – возвестил Арес, едва заметно склонив овальную голову в бок, взирая на Максима через трёхмерную систему цифрового видеонаблюдения, параллельно измеряя его температуру тела, расширение зрачков, отслеживая мимические реакции.
– Чёрт побери, ты прав! Но что же, давай побеседуем – проговорил Макс слегка грубовато и сразу же пожалел об этом, рассматривая электронное существо. События минувших времен и опасение не до конца вышли у него из головы, а переломанные тогда ноги, сейчас откликнулись в памяти, придавая реальности ещё большее недоверие к механическим существам.
Робот отодвинул кожаное кресло и аккуратно сел на него. Кресло заметно просело под тяжестью робота, но оно было рассчитано на вес электронных существ и поэтому выдержало нагрузку. Арес положил механические кисти рук на поверхность стола и повернул голову к Максиму. Макс потянулся за бутылкой и налил себе в стакан вторую порцию рома.
– И почему, вы, люди, принимая для себя факт, что алкоголь усугубляет эмоциональное восприятие, окрашивая его в негативные тона, сознательно идете на распитие спиртного? – спросил Арес, постучав механическими пальцами по столу, сам пытаясь подражать человеческим привычкам.
– Мы многое делаем осознанно, что порой не поддается анализу, и в итоге приводит к нелогичным поступкам – ответил Максим, глядя на робота. Он в тысячный раз понимал, что сидящий перед ним набор уникальных микросхем в купе с нанотехнологиями, сервоприводами и кибернетикой в оболочке из многофункционального сплава и полимерного пуленепробиваемого покрытия может вести философскую беседу.
– Противоречие собственному разуму и эмоциям – ответил робот отбив новый ритм механическими изящными пальцами по столу – свойственная тенденция для человеческого мозга.
Максим, покручивающий в руке бокал с ромом, вдруг ощутил приступ открытой неприязни к электронной машине. Но Макс старался не выдавать этого во внешней реакции, зная, что робот анализирует его каждую долю секунды.
Орлов плюнул на субординацию и пошел в наступление, чуть повысив тон. – А что в этом плохого, в противоречиях самому себе? По-моему, на этом и строится наш характер и наша уникальность. Ведь если бы мы делали всё по одной схеме умозаключений, мы были бы однообразны, независимо от внешнего отличия и половых признаков. Разносность дает возможность выбора, выбора поведения, мыслей и идей, поступков!