Кто я?
Шрифт:
— Сможешь повторить все еще раз? — С надеждой поинтересовалась я.
— Нет. Там было все очень сложно. Разные травки и корешки, которые нужно поджигать в определенной последовательности, рисунок с книги я час перерисовывала, слова не понятные читать нужно. Точно не получится.
— Нет уж! Я так просто не сдамся. Это судьба, понимаешь. Она дает мне шанс вырваться отсюда, и я его не упущу!
— Эй, вы, там, — заскрежетал голос из соседней камеры. — Что это вы там затеваете? И откуда взялась вторая? Ты же вроде одна была.
— Кто это? — Спросила Ника. — И почему я его совсем не понимаю?
— Да
— Тихо там, — это уже соседу по камере шикнула я. — Сейчас только охраны не хватало. Ты свой шанс упустил много лет назад, а я-то свой уж точно не упущу.
— Нет! — Заголосил старик, услышав мой тихий голос. — Не смей.
— Что происходит? — испугалась Ника.
— Потом объясню, сейчас нет времени, — отмахнулась я, продолжая размышлять. Кланки говорил, что это людям для подчинения магии необходимы различные ритуалы и заклинания, что эльфы это могут делать подсознательно.
— Стража! Эй, стража! — Продолжал голосить безумец. Это мешало сконцентрироваться, и я решила импровизировать. Через минуту здесь будет охрана, они увидят Нику и отнимут амулет. Если мы хотим вырваться, нужно действовать сейчас.
* * *
Wer ein Geheimnis weiss,
der gebe es nicht preis
Кто знает тайну, пусть ее не выдает
Народная мудрость
Я взяла в одну руку медальон, другой сжала ладонь подруги. Хоть вокруг и было темно, я закрыла глаза, так было легче представить себе место, куда я хочу попасть. Перед моим мысленным взором раскинулась тихая полянка посреди леса. Это был не Дикий лес, по которому мы путешествовали с Кланки, но и не ухоженный парк. Большие деревья кое-где пропускали солнечные лучи. У их подножия рос густой, но проходимый подлесок, а поляна была вся усеяна цветами, между которых порхали разноцветные бабочки. Я почти физически ощущала, как ветер обдувает мое лицо, как радует слух нежная птичья трель, как мимо промчалась жужжащая букашка, почти задев мою щеку…
— Ой! — Воскликнула Ника. — У тебя получилось.
Я открыла глаза, но картина совершенно не изменилась. Желтые, фиолетовые и оранжевые бабочки собирали пыльцу, птицы пели свою волшебную песню, а вокруг моего уха кружило какое-то насекомое, так и норовя усесться на плечо. Я отогнала его взмахом руки и сделала пару шагов по траве, дабы убедиться в реальности происходящего. Ника присела и протянула руку, что бы сорвать ближайший цветок.
— Стой! — Выкрикнула я, сама не узнав свой голос. — Не надо. Он ведь живой и такой прекрасный, зачем обрывать его, ведь в этом нет нужды.
Сначала Ника нахмурилась, но осознав, что я права, забыла обиду. Она шла, осторожно переставляя ноги и стараясь не потревожить хрупкие стебли цветов.
— Как здесь красиво, — прошептала она, словно боясь потревожить лесной покой. — А воздух! Кажется, его можно зачерпнуть ладонями и пить. Деревья, они такие огромные, сколько же им лет? А птицы, их здесь, наверное, миллионы, я сейчас оглохну от их щебета. Те словно услышали ее и огромной живой тучей разом сорвались с ветвей. Они понеслись мимо нас, облетая на расстоянии нескольких миллиметров. Нас словно окатила волна из перьев и крыльев. Заложив вираж у края поляны они, не умолкая ни на минуту,
— Ух, — выдохнула подруга. — Я что их обидела?
— Все птицы не любят чужаков, — успокоила я ее. — Но не думаю, что нам стоит оставаться на месте. Мы не знаем, где находимся, поэтому будем двигаться в одном направлении, пока не выйдем к жилищу или не встретим кого-нибудь.
— Надеюсь, это будет не погоня от эльфов, — попыталась пошутить Ника, но как-то это прозвучало тревожно.
Мы решили идти на юг, по крайней мере, там должно быть тепло. Какое-то время мы, молча, передвигались вперед. Разговор начинать никто не спешил. Ника явно пыталась убедить себя в реальности происходящего и отсутствии у себя признаков психического расстройства, а я пыталась придумать, что делать дальше. Без воды, еды и каких бы то ни было средств к существования мы долго не протянем. Несколько часов пешей прогулки дались нам нелегко, мы уже выбивались из сил. Мне было легче, я кое-чему научилась во время прошлого путешествия, а вот подруга уже была близка к отчаянию.
— Все, привал, — объявила я, решив ее пожалеть.
Мы уселись прямо на траву и переводили дыхание. Беседа все еще не клеилась, и мы просто слушали звуки леса. Внезапно что-то насторожило меня. Это была какая то система, появившаяся в общем шелесте-чирикании- жужжании. Но лес не может издавать подобных звуков. Я прислушалась. Среди общего гама я явно различала что-то вроде «бумпа-бумпа, брумпа-па».
— Ты это слышишь? — Спросила я у Ники. Та лишь подняла брови и посмотрела на меня глазами полными усталости.
— Кто то… поет? — Я сама чувствовала глупость ситуации, но все же все громче различала «умпа-умпа». Словно кто-то бубнил себе под нос песенку с неразборчивыми словами.
Звук приближался, и уже даже Ника смогла различить его среди пения птиц. Иногда ритмичные звуки прерывались другими, явно ругательного характера, но затем снова возобновлялись. Мы затаились в надежде, что кто бы он ни был, пройдет мимо. Но он решил остановиться. Песня все чаще прерывалась ворчанием и руганью, но при этом доносилась с прежнего места. Провозившись там какое-то время и явно довольный собой, «певец» двинулся в обратном направлении.
Мы выждали, пока он уйдет подальше, и направились в место, откуда доносилась песня дольше всего. Прочесывая лес, мы не заметили ничего примечательного. Деревья выглядели одинаковыми, ни тропинки, ни вытоптанного участка не наблюдалось.
— Что же он тут делал? — Спросила Ника. — Здесь ничего нет.
— Или мы просто не замечаем, — уточнила я. — Просто так бы он не забрался в такую глушь. Мне кажется, здесь должен быть тайник. Только он мастерски спрятан. Вот бы его найти, нам сейчас пригодится все что угодно.
Мы воодушевленные надежной заново прочесали этот участок леса, но найти так ничего не удалось.
— Я так устала, — пожаловалась подруга. — Мои ножки не приспособлены к подобного рода прогулкам.
Она подошла к пеньку и решила на него присесть.
— Стой! — Закричала я на подругу.
— Что теперь? Я не могу присесть на пенек, дабы не оскорбить память погибшего дерева?
— Нет, — хихикнула я. — Тебе ничего не кажется странным? Мы посреди леса в глуши, а тут пенек!