Кто я?
Шрифт:
– Спасибо, – улыбнулась она, – я пойду.
Она вернулась в кабинет, из которого опять повеяло запахом крови.
Вот и замечательно, подумал я с чувством выполненного долга. Полчаса – и готово: я уговорил человека не играть с судьбой.
У меня еще было три часа до того, как закончит Нина. Я сел на скамейку возле колледжа и раскрыл последнее, третье дело. С него на меня смотрел старик лет семидесяти. Жил он в пригороде, ехать туда чуть более часа, обратно столько же – и сколько я там пробуду? Нет, лучше завтра, сложил я его обратно в папку и уже решил поехать домой, как мимо меня
– А может, это моя следующая подопечная? – подумал я. – Хорошо бы проследить за ней заранее, чем делать все потом.
Правильно, проследи-проследи, проблем-то у нас больше нет!
Девушка бежала по кустам и между деревьями, явно минуя камеры. Я часто терял ее из виду, упругие ветви кустарников то и дело лупили по лицу.
Почему она вышла из окна? Сбежала с занятий, подумал я, показалась на камеру и сбежала.
Она оглянулась, я спрятался в зарослях. Палисадник закончился, рыжеволосая прогульщица выбежала на дорогу, а я так и остался в засаде. Через пару секунд к ней подъехала машина, она вскочила в нее почти на ходу, шины забуксовали на асфальте и поехали дальше.
Убедившись, что никого рядом нет, я вылез из зарослей.
Кем она была и куда спешила?
Впрочем, какое мне дело.
Домой я так и не пошел и решил уже вернуться к машине, как заметил небольшую листовку размером с фотокарточку, на ней была нарисована красная лилия. Положив листовку в карман, я отправился к Нине.
8 глава
Нина уже сдавала смену, когда я подъехал к кафе. На ее место заступала зрелая женщина с пышной грудью, внушительным животом и таким же подбородком.
– Ну, давай, костлявая, до завтра, – сказала она, завязывая передник. Униформа на официантке трещала по швам. За ней точно не приставят никаких осведомителей. Здесь эта колоритная дама смотрелась более чем гармонично. Уж она бы одним ударом вырубила того бугая.
Я видел, как Нина сняла фартук и зашла в подсобку, видимо, чтобы снять все остальное. Вышла она оттуда совсем другой. Она распустила тугой пучок волос, что сильно натягивал ее брови и уголки глаз, надела легкое платье и выпорхнула на свет. Дом ее находился в сорока минутах езды. Тот район был совсем небогатый.
– А эти люди из вашего кафе тоже живут здесь? – спросил я, не отрываясь от дороги.
– Да, тоже, – ответила Нина, – но мы не жалуемся.
– Правда, вас все устраивает?
Мне показалось, я был слишком резок.
Нина смолчала.
– Простите, – сказал я, – все, что у меня есть, вообще мне не принадлежит. Все выделяет министерство: и квартиру, и машину. Я работаю-то всего ничего.
– Не скромничайте, – как-то грустно улыбнулась она, – если все так, значит, вы заслужили.
– Но я и не успел ничего заслужить…
– Значит, не нарушили правил. Я права?
Она была права. Я и действительно не успел накосячить, но не потому, что не хотел,
Ой, не смеши меня!
Может, и рад, но не подфартило. Ни друзей, ни знакомых у меня таких не было. Если только Макс. И где он сейчас? Хорошо, что мы с ним не близки.
– Вы, наверное, из хорошей семьи? – спросила она и поставила меня в тупик.
– Мать звонит мне по праздникам, а отец еще реже.
– Значит, вы не женаты?
– Не женат.
– И девушки нет?
– И девушки нет.
– Я же говорю, вы не успели что-либо испортить. Вы чисты как белый лист.
– Вы живете одна? – зная, что не одна, спросил я.
– Нет, с дочерью. Ей пять лет.
– А муж?
– Мужа у меня нет.
И зачем я спросил, я ведь и так это знал.
– В школе я училась очень хорошо, и мое будущее было бы совершенно другим. Я могла бы стать юристом.
Я с удивлением посмотрел на нее.
– Но что случилось?
– Случилась Анна, – улыбнулась Нина, – моя дочь. Я полюбила, – она замолчала. – Мы полюбили, и мне прислали новый сценарий. А через два года муж погиб.
– Мне очень жаль, Нина.
– Его отправили работать на шахту, там случился взрыв.
Я помнил этот случай. Тогда еще я учился в школе. В нашем городе мало что случалось, хотя Матео всегда говорил, что нам просто мало что показывают. Может, он и прав. Значит, одним из погибших был муж Нины…
– Я до сих пор себя виню.
– Но почему?
– Если бы каждый из нас пошел по своему сценарию, если бы мы не влюбились друг в друга, он был бы врачом.
– Подождите, – наконец уловил я, – то есть, если ослушаться и попытаться что-то изменить, тебе вышлют новый сценарий?
– Да, но он будет гораздо хуже первого.
– Но зная это…
– А что мы могли знать? В законе это не прописано. Мы думали, это сплетни, легенды, детские страшилки. Мы думали, никто не узнает, никто бы, наверное, и не узнал, может, мы так бы и разъехались, он в училище, я в юридическую академию, но появилась Анна. А скрыть беременность, знаете ли…
– Да, я понимаю.
– Когда мне пришел новый сценарий – это было, по-моему, через неделю после родов, – я прорыдала всю ночь, а потом прижала малышку и поняла, что это небольшая цена. У меня был ребенок от любимого человека.
Она как-то болезненно улыбнулась и посмотрела на меня, будто спрашивая, имеет ли она право так говорить.
– Конечно, вы правы, – сказал я. – Думаю, у вас замечательная дочь.
– Да, она замечательная.
Мы выехали на узкие улочки, после трассы это место показалось мне тесным и приземистым. Дома стояли вплотную друг к другу, от одного окна до другого протягивались бельевые веревки, с которых свисали застиранные брюки, полинявшие пижамы, растянутые штаны и порванные лифчики. Пахло стиральным порошком и жареной рыбой. Люди общались без обиняков, обмениваясь претензиями, ругательствами и всевозможными жестами. Какой-то мужик подпирал лестничные столбы, не давая им упасть, кто-то подпирал собой дом, не давая упасть себе.