Кто здесь власть? Граждане, государство и борьба за Россию

Грин Сэм

Все эти грани российской власти – кампании, господство в медиа, мифотворчество – носят политический характер. Также они часто не столь надежны, как кажутся. За крепким фасадом скрываются структурные проблемы, которые дают повод усомниться в устойчивости власти Путина. Успех всех этих начинаний зависит не только от того, что делает Путин, но и от того, что делает народ, который непосредственно участвует в выстраивании власти. Лишившись поддержки народа, Путин дрогнет. Современная российская политика характеризуется хрупкостью, а не постоянством.

Социальные основы власти Путина

Решая поддержать Путина – или выступить против него, – Наталья, Максим и другие россияне не просто

делают личный выбор. Они делают свой выбор в рамках общественного процесса, в который вовлечены десятки миллионов людей, взаимодействующих в школах, на работе, в церквях, в медиа и так далее. Для многих рядовых россиян преданность Путину – это прежде всего преданность своему сообществу. Россияне испытывают гордость за российские достижения и ощущают социальное давление, которое принуждает их не отбиваться от коллектива, не из-за диктата Путина, а из-за собственных отношений с друзьями и родственниками, с соседями и коллегами. Уже несколько лет это чувство единения неразрывно связано с поддержкой Путина. Однако российское общество не вечно будет пребывать в таком состоянии. Когда настроения изменятся, россияне, скорее всего, останутся преданы своему сообществу, однако их преданность Путину, возможно, исчезнет. Это крайне важно для понимания современной России. И еще важнее для понимания России будущего. В конце концов, даже Путин смертен, а российская политика с его уходом не умрет.

Система путинской власти день ото дня укрепляется действиями и убеждениями миллионов россиян, живущих в разных уголках огромной страны. Именно это мы имеем в виду, когда говорим об участии народа в выстраивании российской власти. Приписываемая Путину власть на самом деле рождается из готовности миллионов российских граждан укреплять влияние Путина в обществе. Способов для этого бесчисленное множество. Люди принимают участие в правительственных демонстрациях силы на улицах и добровольцами отправляются воевать на Украине. В крайних случаях люди укрепляют волю Путина, избивая или даже убивая его критиков. Впрочем, гораздо чаще народ укрепляет власть Путина более прозаическим образом, посредством социального давления на местах: начальники требуют, чтобы их подчиненные ходили на выборы; школьные учителя прививают детям слепую веру в официальные рассказы о героизме Путина; друзья принимают поддержку Путина за проявление патриотизма. Все это сегодня служит реальными источниками власти Путина.

Участие в выстраивании этой власти не ограничивается поддержкой проводимой в стране политики и принятием политических лозунгов. Мы показываем, что поддержка Путина и его политики вошла в список добродетелей, которые полагается иметь рядовому члену российского общества. Всем, кто рискует отойти от нормы, грозят реальные социальные и иногда экономические последствия. В результате все, кто боится прослыть белой вороной или хранит верность таким институтам, как Русская православная церковь, давно усвоили нормы поддержки и лояльности президенту.

При этом тот факт, что Путин правит благодаря, а не вопреки российскому обществу, не означает, что россиянам свойственно поддерживать автократов. В разные годы многие высказывали подобные обвинения, однако они не имеют под собой оснований и скатываются в область русофобии. Многие россияне упорно противостоят Путину и идут на огромный риск, открыто бросая ему вызов. Даже за пределами этого отважного меньшинства большинство россиян верит в ценность демократических выборов и свободы слова. Российское общество многообразно и неистово, беспокойно и любопытно. В нем бушуют те же конфликты – между прогрессом и консерватизмом, амбициями и тревожностью, – которые знакомы большинству демократических стран. И все это несмотря на строгий государственный контроль над медиа, экономикой и большинством общественных пространств, где рождаются и обсуждаются идеи.

Наша

позиция, возможно, покажется спорной. С одной стороны, может сложиться впечатление, что мы сваливаем всю вину на жертв: раз обычные россияне – явно потерпевшая сторона в отношениях с государством, как можно утверждать, что они сами отчасти несут ответственность за возникновение этого государства? С другой стороны, может показаться, что мы называем всех россиян соучастниками преступления, возможно, даже сравнивая их с рядовыми немцами, которые стали соучастниками преступлений Гитлера. На самом деле мы не имеем в виду ни того, ни другого.

Мы хотим сказать, что диктаторы вроде Путина часто борются за власть в собственном государстве, желая вести общество за собой, но в итоге следуя у него на поводу. Как мы увидим, путинский Кремль прикладывает огромные усилия, чтобы распознавать угрозы, оценивать возможности и разрабатывать стратегии получения и сохранения политического преимущества, но никогда не демонстрирует абсолютной уверенности в собственной неуязвимости. Часто Кремль оказывается относительно бессилен перед лицом событий – хоть на территории Украины, хоть на мировых финансовых рынках.

В результате, несмотря на хваленую силу и закалку Путина, его господство в российской политике зависит от обстоятельств и потому подвержено рискам. Общественная поддержка может со временем исчезнуть или ослабнуть. Часто такая поддержка исчезает в одночасье. Однажды влюбившись в своих лидеров, граждане вполне способны их разлюбить. Когда эта книга отправилась в печать, уже появились первые признаки недовольства. Политика по-прежнему во многом определяется событиями, контролировать которые руководство страны не в силах, и реакция на эти события может серьезным образом дискредитировать власть. Популярность и статус диктатора делают Путина сильным. Однако зависимость Путина от общественной поддержки также делает его уязвимым.

Глазами россиян

Конечно же, Владимир Путин не единственный автократ нашего мира. В 2018 году националистически настроенный премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, радуясь победе на подтасованных парламентских выборах, назвал себя предвестником конца “либеральной демократии”. В Турции бытует мнение, что Реджеп Тайип Эрдоган поставил точку в демократических начинаниях страны. Национализм, популизм и властность возвращаются не только в автократических государствах. Люди тревожатся о сохранении либеральных свобод и выживании демократии в Бразилии, Франции, Италии, Израиле, Польше, Чехии, Великобритании и – возможно, сильнее всего – США. Американская неправительственная организация Freedom House, которая занимается исследованием уровня политической свободы и свободы прессы в мире, объявила: “Базовые принципы демократии – включая гарантии свободных и честных выборов, соблюдение прав меньшинств, свободу прессы и торжество закона – находятся под угрозой во всем мире”². Может, Путин и сумел первым захватить контроль над медиа и сплотить миллионы сторонников вокруг эмоционально заряженной националистической идеи, но Орбан, Эрдоган и остальные продемонстрировали, как легко повторить его успех.

Скопирована была не только сама модель построения власти. Хорошей иллюстрацией может служить состоявшийся в 2016 году референдум о членстве Великобритании в Европейском союзе, по итогам которого было принято решение о выходе страны из ЕС. Имеются свидетельства многочисленных связей различных российских националистов с европейскими праворадикалами. Отрицание либерального универсализма – идеи о том, что все люди равны и наделены одинаковыми правами, – объединяет таких людей, как Найджел Фараж, который возглавил кампанию в поддержку брексита, Виктор Орбан в Венгрии, Марин Ле Пен во Франции и, само собой, Путин и Трамп.