Кто же мы (Звенящие кедры России - 5)

Мегре Владимир

– Подруга она моя. Понял. А общения тебе со своей садисткой хватает.

– Совсем ты дуреешь, тебе все бабы скоро подружками будут, так что ли? Голос вожака уже не был приглушенно испуганным. И я понял почему.

Пока разговаривала с ним Анка, его дружки, пришли в себя, и вставший рядом с вожаком невысокий парень держал в руках пистолет, направляя его на Анку. Второй уже держал под прицелом своего пистолета группу путан, стоящих за Анкой. Группа молодых женщин, вооруженных как попало, стояла под дулами бандитских пистолетов. Разборка

явно заканчивалась далеко не в их пользу. Было абсолютно ясно: еще мгновение, и они будут сломлены морально, изувечены физически, не говоря уже о том, что потеряют свою свободу или заработок. Очень захотелось хоть как-то повлиять на ситуацию, не допустить страшного исхода. Я дернул за руку стоящую рядом Анастасию, пристально наблюдавшую за ситуацией, закрыл свои уши руками и быстро сказал:

– Кричи, Анастасия. Быстрее кричи. Она опустила мою руку и спросила:

– Зачем кричать, Владимир?

– Ты что, не видишь, разборка это. Этих женщин сейчас искромсают, искалечат. Они проиграли. Для них всех это финиш.

– Не для всех. Дух троих из них еще борется.

– Да что толку от духа под пистолетами, они побеждены.

– Они не побеждены еще, Владимир. Пока борется их Дух, никто не должен вмешиваться. Постороннее вмешательство может исправить данную ситуацию, но вселит в них неуверенность в себя и множество других ситуаций в этой жизни окажутся не в их пользу. Они станут надеяться на помощь извне.

– Да плюнь ты на свою философию хоть сейчас. Говорю же ситуация ясна.., - я замолчал, было ясно, что убедить Анастасию невозможно. И с сожалением подумал: "Эх, мог бы я так кричать...".

Увидев готовность своих дружков, ухмыльнулся Ленин ухажер и сутенер и уже с чувством превосходства над ситуацией заговорил:

– Говорил же тебе, Анка-путанка, ты совсем оборзела. Но в этот раз наша взяла. А ну, бросайте свои ухваты, телки. Бросайте и раздевайтесь, мы вас сейчас всех по очереди трахать будем.

Анка обвела взглядом стоящих и залегших с пистолетами бандитов и ответила со вздохом:

– Может, не надо всех, может, одной меня хватит?

– Ага, стерва. По-другому заговорила, - под смех дружков своих ответил вожак.
– Не хватит нам тебя, мы всех вас тут проучим - теперь на нас будете работать, сучки.

– Да откуда же силушки мужской на всех нас у вас возьмется. На одну хотя бы хватило, - рассмеявшись ответила Анка.

– Заткнись стерва. Всех перетрахаем.

– А я сомневаюсь, думаю, вам и с одной не справиться.

– Всех до утра и будем трахать.

– Ух, и надоел ты мне, касатик, со своими обещаниями, не верю я в них, в ваше мужское достоинство, не верю.

– Сейчас поверишь, сука. Я тебе морду расквашу, - уже разъяренный прохрипел вожак и шагнул к Анке, надевая на руку кастет.

Аня сделала шаг назад и крикнула своим:

– В сторонку отойдите, девчонки.

Группа путан сделала несколько шагов назад, только хмурая толстушка в халате осталась стоять в стороне

как вкопанная, а когда верзила еще сделал шаг в сторону Анки, молчаливая толстушка вдруг вяло произнесла:

– Ань, а Ань, ну чего ты... Начинать что ли?

– Опять тебе не терпится, Машка, - ответила отступающая Анка.
– Ну, начинай, коли не терпится.

Толстушка спокойно и женственно рванула полы своего халатика, разлетелись пуговицы. Оголилась ее грудь и совсем узенькие плавки, и еще обнажился... Под халатиком толстушки был автомат Калашникова с глушителем и оптическим прицелом ночного видения. Она передернула затвор, прижала приклад автомата к плечу, прижалась к прикладу щекой, уставившись в прицел:

– Только ты, Маша, не очередью. Здесь тебе не горячая точка. Ты одиночными. Сама знаешь. Каждая пуля денег стоит, - посоветовала Анка.

– Угу, - ответила не отрываясь от прицела, толстушка, - и тут же сделала, наверное, с интервалом в секунду, пять одиночных выстрелов. Но каких! Первая пуля оторвала каблук у вожака, а может, и поранила ногу. Он отскочил в сторону моря, прихрамывая. Четыре другие пули легли рядом с каждым из бандитов. Они тут же стали прятаться за камни, а у кого не было поблизости камня, ничком ложились на землю.

– Ань, скажи, пусть к воде ползут. А то рикошет их поизувечит, проговорила толстушка, не опуская автомат.

– Вы слышали, касатики. В воду вам надо. За пульки, рикошетом летящие, Машенька отвечать еще не научилась, - ласково сообщила Анка уже и так ползущим к воде накачанным рэкетирам-бандитам.

Через минуту они все, вместе со своим главарем стояли по пояс в морской воде.

Аня подошла к Анастасии, и они некоторое время, молча, смотрели друг на друга. Стоят и смотрят, ничего не говорят. Потом Аня тихо и с какой-то грустью сказала:

– Ты, подружка, хотела погулять здесь со своим другом. Так погуляй. Вечер прекрасный, тихий и теплый.

– Да. Воздух хороший на город дует, - ответила Анастасия и добавила: ты устала, Аня, может быть, в саду твоем тебе отдохнуть?

– Может быть... но девчонок жалко, и злость меня на этих... мужиков раздирает. А ты из деревни приехала?

– - Да.

– Хорошо в деревне твоей?

– Хорошо. Но не всегда спокойно, когда в других местах не всем хорошо, как здесь, сейчас.

– Не обращай внимания. Приезжай. А я пошла, работать надо. Вы тут гуляйте спокойно.

Аня пошла к машинам, за ней ее компания. Когда проходили мимо сидящей на камне толстушки, на голых коленях которой лежал автомат, Аня сказала:

– Ты тут поотдыхай, пока Машенька. Мы потом за тобой машину пришлем.

– Меня клиент ждет, я ж прямо от клиента. А он уже оплатил.

– Обслужим мы твоего клиента. Скажем, у тебя живот заболел. Шампанское, мол, некачественное было.

– Я водку пила. И всего полстакана.

– Ну, съела, скажем, чего-нибудь...

– Я не ела. Я одной конфеткой закусила, да пирожинками.