Ктулху (сборник)
Шрифт:
Наконец, в запертом шкафчике красного дерева, когда-то украшавшем кабинет Уорда, Уиллет обнаружил стопку старых писем Кервена – несколько лет назад Чарлз показывал их доктору. С тех пор юноша, по-видимому, хранил их вместе: Уиллет нашел все бумаги с заглавиями, которые назвали ему рабочие. Однако писем, адресованных Орну и Хатчинсону, там не было, и зашифрованного листка с ключом тоже. Уиллет сунул находку в саквояж и продолжил осматривать папки. Поскольку на карте стояли здоровье и жизнь Уорда-младшего, первым делом надлежало изучить недавние, самые свежие документы; таковых рукописей оказалось предостаточно, и, листая их, Уиллет отметил одну странность. Нормальный почерк Чарлза был лишь на бумагах двухмесячной давности, все остальное же – внушительные стопки формул и символов, исторических и философских замечаний – было написано острым архаичным почерком Джозефа Кервена, но датировано недавним временем. По всей видимости, Чарлз задался целью в точности
В этих свежих документах и записях часто повторялось заклинание – а точнее, два заклинания, – которое к концу обыска Уиллет запомнил наизусть. Оно представляло собой два параллельных столбца: левый был увенчан древним символом «Голова дракона», которым во всех старинных календарях обозначали восходящий узел, а над правым, соответственно, стоял знак «Хвост дракона» – узел нисходящий. Доктор почти подсознательно догадался, что второй столбик представляет собой тот же самый текст, записанный по слогам наоборот, за исключением последних односложных слов и странного имени «Йог-Сотот», которое Уиллет научился узнавать в самых разных написаниях. Заклинание выглядело так (в точности так, неоднократно подчеркивал доктор), причем первые слова воскресили в его памяти какое-то странное полустертое воспоминание – позднее Уиллет понял, что слышал их в рассказах миссис Уорд о событиях прошлой Страстной пятницы.
Заклинание это повторялось так часто и было столь навязчиво, что доктор, сам того не замечая, стал шепотом его повторять. Наконец он решил, что на первое время собрал достаточно документов и больше копаться в бумагах не будет, а в следующий раз постарается привести с собой остальных врачей, и вместе они проведут более систематический обыск. Уиллету еще предстояло найти потайную лабораторию: оставив саквояж в освещенном кабинете, он вновь вышел в темный зловонный коридор, своды которого оглашали отвратительные вопли.
Уиллет прошел мимо нескольких пустых комнат, заставленных ветхими ящиками и зловещими свинцовыми гробами. Размах кервеновских исследований потрясал: доктор невольно задумался о бесчисленных пропавших без вести матросах и рабах, о разрытых по всему миру могилах и о том, что предстало взорам налетчиков сто пятьдесят лет назад. Содрогнувшись, он решил не думать об этом и поспешил дальше: справа от него начиналась новая каменная лестница – должно быть, когда-то давно она вела к какой-нибудь внешней постройке на ферме Кервена (возможно, даже к загадочному каменному зданию с узкими щелями вместо окон), а лестница, по которой спустился сам Уиллет, шла из подвала фермерского дома с крутой крышей. Внезапно стены вокруг него раздвинулись, а смрад и вой стали еще сильнее. Уиллет понял, что очутился в большом открытом пространстве – настолько огромном, что луч фонарика не доставал до противоположной стены, а лишь выхватывал из темноты массивные колонны.
Через какое-то время доктор Уиллет подошел к месту, где колонны образовывали круг наподобие Стоунхенджа. В центре на трех ступеньках возвышался большой резной алтарь. Затейливая резьба привлекла внимание Уиллета, и он подошел к алтарю с фонариком. Едва увидев сами изображения, он с содроганием отшатнулся и не стал осматривать засохшие темные пятна и потеки на верхней плите. Вместо этого он нашел противоположную стену зала и пошел вдоль нее. Она описывала громадный круг: местами Уиллету встречались черные дверные проемы, а между ними тянулись врезанные в каменную кладку решетки, на которых висели ручные и ножные кандалы. Сами камеры были пусты, однако ужасная вонь и зловещие стоны не пропали – напротив, они стали еще сильней и временами перемежались каким-то влажным стуком.
3
Теперь все внимание Уиллета было приковано к этим звукам и вони. В большом зале с колоннадой они были сильней, чем где бы то ни было, и раздавались словно бы снизу – это ощущение не покидало доктора даже в кромешной тьме подземного мира. Прежде чем попробовать спуститься в одну из черных арок, Уиллет посветил фонариком на каменный пол. Плиты лежали неплотно и местами были беспорядочно испещрены небольшими отверстиями. Неподалеку кто-то беспечно бросил лестницу, и от нее, как ни странно, исходила особенно резкая вонь – та же самая, которой пропиталось
Если он рассчитывал обнаружить внизу лестницу, ведущую к жутчайшему из кошмаров, то его ждало разочарование. Среди зловония и надтреснутого воя Уиллет различил лишь кирпичную кладку цилиндрической шахты диаметром около ярда с половиной. Ни ступенек, ни даже веревочной лестницы вниз не вело, а когда в колодец упал луч света, вой вдруг сменился несколькими омерзительными воплями, которые сопровождались звуками скребущих вслепую когтей и влажными ударами. Доктор задрожал, не желая даже думать о том, кто может скрываться в зловонной бездне, но потом все-таки набрался храбрости, лег на пол и свесил вниз руку с фонариком. Секунду или две Уиллет не видел ничего кроме склизких замшелых стенок колодца, уходящих в бесконечную тьму, полную смрада и яростных воплей, но потом различил какое-то темное существо, неуклюже скачущее по дну узкой шахты (глубиной она была около двадцати или двадцати пяти футов). Фонарик задрожал в руке доктора, однако он нашел в себе силы вновь посмотреть вниз и хорошенько разглядеть существо, заточенное в вечной тьме этого жуткого подземелья. Уорд бросил его умирать с голоду – его и множество других тварей, запертых в таких же колодцах, что испещряли пол огромной сводчатой пещеры. Кем бы ни были эти существа, лежать спокойно в узких шахтах они не могли: все долгие недели в отсутствие хозяина они прыгали по стенкам, выли и ждали его возвращения.
В следующий миг Марин Бикнелл Уиллет пожалел, что снова посмотрел на дно шахты. Опытный хирург и ветеран анатомических театров, он оказался не готов к зрелищу, которое навсегда лишило покоя его разум. Трудно объяснить, как единственный взгляд на некий объект средних размеров может вызвать у взрослого человека такой ужас; скажем только, что порой определенные очертания и формы будят в нас такие ассоциации и переживания, которые глубоко потрясают наш впечатлительный разум одними намеками на космический ужас и неведомую реальность, что кроется за понятным и уютным пологом наших иллюзий. Уиллет выронил фонарик – его рука вдруг ослабла и перестала слушаться – и от страха едва услышал жуткий хруст, донесшийся из колодца, когда фонарик достиг его дна. Доктор кричал, кричал и кричал – этот панический фальцет не узнал бы даже его самый близкий друг; подняться на ноги Уиллет не мог, но в ужасе откатился от края колодца и пополз прочь от влажных плит, таящих под собой десятки тартаровых шахт, из которых в ответ на его безумные крики раздавался страшный изможденный вой. Он сдирал кожу на руках о грубые плиты, множество раз ударялся головой о частые колонны, но полз дальше. Наконец, окруженный кромешной тьмой и зловонием, Уиллет медленно пришел в себя и заткнул уши, чтобы не слышать монотонного воя, сменившего яростные вопли. Доктор промок до нитки, потерял единственный источник света и дрожал от ужаса, который потряс его до глубины души и наложил вечную печать страха на его память. Под ним все еще прыгали и извивались десятки омерзительных тварей, а плита над одной из шахт теперь была сдвинута. Он знал, что тварь не сможет выбраться из колодца по скользким стенкам, однако при мысли о малейшем выступе в стене невольно содрогался.
Что это была за тварь, Уиллет так и не понял. Она отдаленно напоминала резные изображения на алтаре, но была живой. Природа не могла создать такое существо, ибо оно выглядело до странности незаконченным, собранным из столь безобразных и увечных частей, что они не поддавались описанию. Уиллет потом предположил, что Уорд мог создать таких тварей из неправильно приготовленных «солей» и оставить в живых для ритуальных целей – о том, что они именно для этого и нужны, свидетельствовала резьба на проклятом алтаре. Впрочем, там были изображены чудовища и пострашнее, но другие шахты Уиллет открывать не стал. В те минуты первой связной мыслью, пришедшей ему на ум, была давно прочитанная фраза из старинных документов Кервена (Саймон или Иедедия Орн писал об этом умершему колдуну):
«Лишь толику надобного собрал Х., и из оной толики поднялось живое воплощение ужаса».
Затем, скорее дополняя, нежели замещая страшную картину, в голове Уиллета всплыли старинные байки о жуткой подпаленной твари, найденной в полях через неделю после налета на ферму Кервена. Чарлз Уорд однажды рассказал доктору, что говорил о той твари старик Слокум: останки были явно не человеческими, но и подобных зверей никто из жителей Потакета никогда не видел.