Куба далеко? Куба рядом! 1978

Арх Максим

— Вот видишь к чему привело твоё самоуправство?! Это же скандал! — кричит мне на ухо куратор.

— Да какой скандал? Всё так как должно быть! — заверяю я его и, кивком показывая на артистов, говорю: — Посмотри на них. Посмотри на их счастье. Ты такое когда-нибудь видел?

Тот своей злобной физиономией окидывает взглядом ребят, и я замечаю, как его сморщенное лицо становится менее мерзким и противным, морщинки сглаживаются, а на уголках губ даже проступает что-то вроде улыбки. Оно и понятно. Перед ним сейчас радуются люди, которые совсем недавно получили мировую известность. Но не это главное. Главное, что именно сейчас, происходит признание своими гражданами, а это и есть величайший триумф для любого артиста и музыканта. Лица ребят

лучатся радостью и счастьем. Они словно кричат: мы смогли! Мы сделали это! Мы лучшие! И их радость, их счастье, их успех лучами всеобщего ликования окутывает не только нас, но и всех присутствующих на площади. Все прекрасно понимают и чувствуют это великое всеобщее возвышение всеми фибрами души, ибо наш успех, это успех всех жителей нашей страны. Мы всё же сумели-таки собраться, сконцентрироваться и показать всему миру…

— Товарищ Александр Васин? — неожиданно произнёс твёрдый мужской голос почти на ухо.

Обернулся и осмотрел одного из двух типов в чёрных пальто и чёрных меховых шапках.

«Ну вот и всё! Во истину приехали, и пора собирать клятые камни»…

Первая книга серии: "Лето 1977" — https://author.today/work/42978

Глава 2

— Да, я — Васин, не вооружён и почти не опасен, — поморщился, проклиная вещий сон.

— Нам нужно с Вами поговорить. Пройдёмте в здание аэропорта, а то тут шумно.

— Пошли. Позорище, — процедил я и стал двигаться к дверям. Комитетчик, а это несомненно были они, что-то сказал ближайшему милиционеру, в звании лейтенанта, показал тому красную корочку, и милиционер выделил нам пять сотрудников для сопровождения. Минута толкотни и вот мы за стеклянными дверьми. Тут тоже людно, но всё же народа заметно меньше.

Тип в штатском аккуратно взял меня под локоть и увлёк чуть в сторону — к большому оконному проёму. Остановившись возле батареи, я поднял глаза на мужика и недовольно произнёс:

— Что Вы творите? Вам самим-то не стыдно?

— Александр, нам нужно с Вами поговорить, — поправив бежевый шарф на шее, произнёс тот.

— Я понимаю, что нужно. Но зачем так? Зачем при всех — прилюдно? Тут же репортёры, фанаты, да и просто люди, пришедшие поздравить советских артистов и исполнителей с успехом. К чему этот фарс?

— У нас приказ…

— Ну и что что приказ? Неужели его нельзя выполнить как-то более деликатно? Более мягко? Зачем эта демонстрация? Для чего травмировать сознание людей, тем самым фактически заниматься дискредитацией власти. Неужели нельзя было чуть подождать и приехать ко мне домой? Я что за границу бы за час сбежать успел? Нет, конечно! Хочу вам напомнить, что я как раз из заграницы только что прибыл! И никуда сбегать не намерен. А хотел бы, так убежал бы ещё там и фиг бы меня кто остановил. Поэтому ваше поведение абсурдно. Я не убежал и не собираюсь! Так что час-два точно роли бы не сыграло.

— Нас просили, как можно быстрее всё сделать.

— Ну мало ли что вас просили. Начальство всегда требует и торопится. Но своя-то голова на плечах есть? Если начальство не понимает или не владеет всей полнотой информации, как в данном случае, то нужно, граждане, проявлять инициативу, исходя из текущей обстановки. Вы что не видите, что вокруг представители прессы, да и вообще, огромная толпа честных советских тружеников. Неужели не понятно, что ваше «пройдёмте» породит массу слухов и инсинуаций? Неужели не ясно, что эти ваши безответственные действия словно бальзам на душу всем нашим потенциальны противникам? Всем империалистам всего мира! А это к слову сказать, как минимум, 50 % планеты, — тяжело вздохнул я и, видя, что мой визави хочет что-то сказать, не дал ему это сделать, повысив голос и решив при этом, что терять мне, собственно, больше нечего: — Вы б ещё на лётное поле «чёрные воронки» подогнали! Прям у трапа бы захомутали. И знаете, кстати, что мне это напоминает? Напоминает эпизод из к/ф «Семнадцать мгновений весны». Помните

момент с прилётом немецкого генерала из Берлина, где он получал награду и где его собралось арестовать гестапо, прям возле самолёта? Единственное, что там мне до сих пор непонятно так это почему режиссёр не позаботился о нормальном реквизите и вместо автомобиля военных лет машиной гестаповцев послужил наш УАЗ-452 в простонародье именуемым «Буханка». Неужели у нас совсем нет каких-нибудь немецких трофейных автобусов, ну или на крайняк броневиков? Неужели все полученные трофеи расплавили? Удивительно. Ну да пофигу. Дело-то не в этом. Дело совсем в другом. Дело в самом факте задержания при прилёте. Так что ж это получается, у нас в нашей стране вы такие же методы на вооружение взяли и практикуете? Стыдно, товарищи! И хотя я тоже прилетел из Берлина, но аналогий тут проводить не надо! Не-на-до! Так что поимели бы совесть и произвели бы свой постылый арест в квартире или возле дома. Поверьте, так было бы для нашего консервативного общества лучше!

— Как арест? Почему арест? Да вы что?! — выкрикнули справа и я увидел, как вокруг нас собирается толпа моих детишек.

«Ага, потеряли папочку и стали искать. Молодцы! Но, к сожалению, поздно. Папу вскоре закроют».

— За что вы хотите арестовать Сашу? — прокричала Катя, вцепившись в мою левую руку.

— Его нельзя арестовывать! Он — герой, — вскрикнула Юля, вцепившись в правую.

— Не смейте его трогать! Я жаловаться буду, — завопила Лиля, обхватив меня за талию.

— Товарищи, наверное, произошло недоразумение. Наш Саша известный советский артист. И вы не имеете права! — закричал Яков Моисеевич, пытаясь пролезть ближе ко мне.

— Отстаньте от него! Он не в чём не виноват! — закричали остальные члены ВИА, стараясь встать между мной и сатрапами. Да так громко закричали, что их услышали многие.

И волеизъявление народа не заставило себя ждать.

«Свободу Васину!» «Свободу Саше!» — хором заревел вестибюль, дав понять, что к акции подключились солисты и музыканта ансамбля «Берёзка».

«Свободу!» «Свободу!» — заревела подтянувшаяся толпа с улицы и началась неимоверная давка, в которой меня, чьи-то заботливые руки тянули сразу во все стороны грозясь разорвать на маленьких «васят».

— Васин, останови это! Они что с ума сошли? — проревел на ухо голос комитетчика, сумевшего всё же пробиться ко мне.

— Да вы сами виноваты. Я ж говорил, что арест в людном месте чреват, — прокричал я в ответ пытаясь вырвать свою руку, которую мне в свою очередь пытался кто-то оторвать, тянув её изо всех сил.

— Да какой к чёртовой бабушке арест? С чего ты взял? Мы не из милиции.

— Ну ясно что не из милиции — из комитета.

— Да. Из комитета.

— Вот я так и понял — из КГБ.

— Что? Нет! Мы из комитета, но из другого.

— Из какого ещё другого?

— Мы из МГК.

— Из МГК? Что за МГК? — не понял я, а через секунду поняв усмехнулся: — Гонишь!

— Ничего я не гоню. Вот моё удостоверение. Сейчас. Подожди. Только достать нужно, — проорал он и полез во внутренний карман. Нужно сказать, давалось это ему с трудом. Народа вокруг было много, поэтому все были прижаты друг к другу словно бы мы ехали в автобусе в час пик.

Не прошло и минуты как «комитетчик» сумел-таки справится с поставленной задачей и пред моим взором появилась красная корочка с надписью: «Московский Городской Комитет».

— Разверни, — попросил я, дабы удостовериться, и тот с трудом, но смог-таки это сделать.

Внутри была фотография, печать и вообще казалось всё чин по чину. Документ говорил, что передо мной Горячев Дмитрий Сергеевич сотрудник администрации МГК.

Разумеется, что у работников КГБ были в наличии любые ксивы и в любых количествах. Однако проверить подлинность удостоверения я не мог. Да, впрочем, какая разница. По большому счёту, если бы меня хотели арестовать, то арестовали бы и без всяких удостоверений. А посему смысла забивать себе голову, в общем-то, не было.