Кубанский шлях

Рогочая Людмила Васильевна

– Отважные казаки! Видели бы вы их в бою!

– Вот и славно! Нам легче будеть. А вы, казаки, отдохнитя да и служитя далее.

К Терентьевым Степан прискакал один. Всю дорогу он мысленно готовил себя к встрече с Катериной. Но слухом земля полнится, и здесь уже знали о его возвращении, о гибели Фрола, видно, дозорные казаки успели сообщить. Всё это освободило Степана от печальной необходимости говорить какие-то труднопроизносимые слова.... А Катерина и сама сердцем чуяла, что не вернётся муж с войны.

Степан рассказывал

о том, как воевали, что видели, с кем встречались они с Фролом, и перед его глазами, словно опять прошли последние три года жизни. Поведал он об отваге и храбрости Фрола.

– Сам я не видел, как он погиб, но товарищи рассказывали, что врезался он в самую бучу турок. И как богатырь из былины: взмахнёт копьём - ляжет улица, ударит штыком - переулочек!

Сабельный удар его настиг, когда уже "ура-а!" прокричали. Вот так, деточка, погиб твой тятька, - это он уже обратился к заспанной кудрявой девчушке с синими глазками, которая вошла в горницу, видимо, разбуженная голосами взрослых.

Степан угостил её изюмом, девочка засмеялась и прильнула к коленям матери.

– Любавушка, моя ты травушка, сиротинушка, - Катерина взяла девочку на руки, прижала к себе и стала целовать. И тут прорвались слёзы. Любава, глядя на мать, тоже заплакала. Следом заголосила Анна.

– Ну, будет, будет, - успокаивал женщин Терентий, - казачья доля, хоть и воля, она такая.

Когда женщины утихли, Степан решился передать наказ Фрола.

– Когда мы шли ещё сюда, на Кубань, - начал Степан, - под Воронежем в лесу Фрол наткнулся на странное дерево, огромный дуб. В его стволе было нижнее дупло, в которое, любопытства ради, он залез, а наверху было другое, верхнее дупло. Он стал подниматься наверх, рука провалилась в труху и вывалился мешок с драгоценностями. Фрол потом пересыпал их в чугун и закопал, постойте, вспомню точно его слова:

"По дорожке к каменной бабе, у подножья кургана, три шага вправо", вот. Он сказал, что Катерина знает, где это.

Он мне так и наказал:

– Моей семье на трудный час.

– Лучше б сам вернулся, - всхлипнула Катерина.

– Что богатство? Не оно мерило. Господня воля!
– перекрестился Терентий.

– Видно Богу Фрол нужнее, чем нам, - откликнулась Анна.

– Под Измаилом почти все казаки погибли, не знаю, как мы с Михаилом-то выжили.

– И на то Божья Воля!
– вздохнул Терентий.

При прощании Степан поклонился хозяевам и сказал:

– Вы обращайтесь ко мне всегда, ежели какая помочь нужна. Мне Фрол как брат был, да и Катерина - кума, почитай, что мы родственники.

За мыслями Степан и не заметил дороги с жнивья. Вот и станица, родная хата, разросшийся садок, .... Приехали!

– Тпру-у!
– звонко крикнул Егорка, поглядывая на ворота, к которым, шаркая постолами, подходил Трифон. Старые ноги мёрзли.

– Дедуня! Дедуня! Ты видишь, я сам правлю быками!
– восторженно закричал мальчик.

– Я гляжу

ты, унучек, и впрямь настоящий казак.

– Как батянюшка?! И медаль дадут?!

– Ну-ну, ерой, дадуть. Ты заходи в хату, бабка заждалася.

Да, дома Степана и Дарью с детьми ждала горячая похлёбка, свежий хлеб, чисто выметенный двор и названые родители, которые после пожара перебрались в дом Степана, да и прижились.

– Степан, когда мы снова поедем к отцу в аул?

– Скоро, родная. Хлеб обмолотим и поедем.

Дарья благодарно улыбнулась, и семья Безруковых, прочитав молитву, села ужинать.

Эпилог

Степан Данилович поставил точку. Где-то так могло быть, наверное....

Не забыть последний вздох отца, его слова перед смертью: "Помните, кто вы.... ". Они стали для Безрукова ориентиром в написании книги. И наследство - три старинные вещи, которые и сейчас лежат перед ним на столе. И старые фотографии в рамках, висящие на стенах его кабинета. Последнее время он настолько сжился с родными лицами, изображёнными на них, что почувствовал себя частью большого целого - своего казачьего рода, впитал в себя все его чаяния и свершения, поражения и победы. Жаль рааасставаться....

Трудная у его предка была дорога к воле. Да, у него ли одного? Сколько народу шло тогда на Кубань?! Беглые крепостные, как Степан, каторжники, казаки с Дона, Яика, от усиливающего гнёта правительства и казачьей верхушки, запорожцы из разогнанной императрицей Сечи, разночинцы, дворяне, священники, служилый народ по приказу начальников. Отовсюду стекались они сначала на вольные кубанские земли, а потом уже на завоёванные, с местным населением: черкесами, ногайцами....

Это уже была не дорога, а целый шлях. Широкий Кубанский шлях!

Шли русские, армяне, немцы, поляки, евреи.... Кто за волей, кто от тюрьмы и каторги, а кто и за дармовыми зипунами, на разбой, на беззаконие.

К началу последней в 18 веке русско-турецкой войны на территории Кубани было уже довольно много станиц и хуторов.

А потом за великие заслуги перед Отечеством Екатерина Вторая даровала эти земли черноморцам, и на огромные пространства заселились ещё тридцать восемь куреней. Были созданы два новых куреня: Екатерининский, в честь Её, Екатерины, и Березанский, в память о беспримерном подвиге запорожских казаков под Березанью.

И всё это многообразие языков и диалектов, культур и верований дало уникальный замес кубанского казачества, на долгие годы, века обеспечившего охрану границ российского государства. И предки его, Степана Даниловича Безрукова вместе со всеми станичниками честно исполняли свой казачий долг.

Оглавление

Пролог. Наследство

Часть первая. К воле

1.Степан

2. Кудеяры

3. Беглецы

4. Одного поля ягоды

5. На "вольном" Дону

6. На хуторе Черёмном