Кубики больницы Арчибальд
Шрифт:
Гивер сделал ещё затяжку и задумчиво посмотрел на Вудса. Казалось, они снова вернулись на несколько лет назад. И перед ним всё тот же незнакомый ему человек. Профессор снова задумчиво потянул едкий дым.
– Я так думаю, самое бесполезное, это что-то скрывать от одного из лучших умов психологической криминалистики. Верно, доктор Вудс?
– Да я уже профессор, если честно, – улыбнулся Джеймс, пытаясь разбить напряжение, – только вот, официальность на пару дней, запаздывает.
Бар
В индейском баре Чароки было все, кроме индейцев, равно как и остальных гостей. Казалось, что тут вообще никто не появляется кроме двух врачей, ищущих определенной уединенности. В любом случае для откровенного разговора, место было просто идеальное.
Сэм пододвинул стакан с пивом Вудсу. Теперь он был совсем другим, смена обстановки, пошла ему на пользу. Задумчиво посмотрев на свою порцию, он вздохнул и начал понемногу открывать давно забытый ящик прошлого.
– Стейт, был наверно самым талантливым моим учеником, – сказал Гивер, немного поразмыслив, – когда он первый раз попался мне на глаза, я думал все, пропал парень, но вот он сдает экзамены и поступает к нам. А как учился! Схватывал на лету. Это даже не талант, это дар. Я был тогда уверен, что она станет как минимум доктором медицины.
– Но что-то помешало?
– Да помешало, – Гивер неспешно потянул пиво, – Стейт постоянно экспериментировал с различными практиками психологического воздействия. И что самое печальное получалось у него превосходно.
– Например?
– Он стал прекрасным манипулятором.
– Склонял к суициду?
Гивер, посмотрел на стакан. Вудсу все больше и больше становилось его жаль, старик явно не хотел вытаскивать свои тайны. Но делать нечего, не зря же он проделал этот путь, да и обезболивающее старик уже в себя всадил.
– Можно и так сказать, – сказал Гивер, – у него был сосед Джонотан Харнс. Скажем так, не семи пядей во лбу, но парень не плохой. Отзывчивый. Учился неплохо.
– И что с ним стало?
– Повесился. Прямо в комнате. Стейт тогда уехал домой, а Харнс остался. Причем предупредил мать, что хочет побыть один.
– Какие у него были отношения с матерью?
– Прекрасные. Он её очень любил и до того, как подселиться к Стейту, чуть ли не каждый день писал. А потом. Потом все пошло наперекосяк.
– Но почему отчислили именно Стейта, он же был в отъезде. Это ведь самоубийство. У вас не было никакого основания, отчислять его.
– Формально да. С этим было сложно. Но Харнс оставил записку, где изложил свой взгляд на ситуацию и уж больно она напоминала идеи Стейта.
– Хочешь сказать, что их задушевные беседы довели парня до суицида?
– Да. Как я говорил Стейт очень способный психолог.
– Скажи
– Да я редко вру. А сейчас и вовсе не хочется. Мне кажется, наоборот, я недоделал тогда свою работу. Да я выразил свое мнение и к нему прислушались, но всё равно, я должен был настоять на полном расследовании, а не на простом отчислении. Это теперь как гвоздь, который с каждым годом все больше ржавеет и отравляет мой организм.
– А почему это не придали огласке?
– А кому это надо? Университету точно нет. Семье Харнса? Тут тоже не все так просто. Они ведь довольно зажиточные и его папа фермер всегда сердился, что парень ушел в медицину. Из троих его сыновей лишь Джонатан ослушался отца. А он у него кремень. Вот и вышло, что особой заинтересованности в том, чтобы показать слабость сына, он не испытывал. Договорились по мирному. Да и полиции это дело не понравилось. Суицид он и есть суицид. Стыдливое, неприятное дело.
– Ты сказал, что жалеешь, что приложил мало усилий. Могу ли я это интерпретировать, как желание помочь?
– Ты о чем?
– Я думаю, что Стейт не изменился за эти годы. Наоборот, он стал искуснее и опаснее.
– Ты о том, что некоторые его фанатки слишком близко принимают рассказы к сердцу?
– В том числе.
– И что ты сделаешь?
– Я если честно пока не совсем понимаю. Но в любом случае, я приложу все свои усилия, чтобы дать ему понять, что такие вещи просто так не проходят. Пусть и косвенно, но он виноват в её смерти.
– Равно как и Гатлинг, как и Опенгеймер. Джеймс, Стейт лишь оружие, курок спускает не он. Люди сами покупают его книги!
– Как и ты. Или ты думаешь, я не видел его книгу на твоей полке?
– А ты внимательный!
– Иначе никак.
Сэм, сделал ещё глоток. Старик порядком захмелел, пусть и выпил совсем немного. Видно, не часто он посещал это место. Вудс последовал его примеру, он любил честных людей, которые смело, смотрели в глаза своим недоделанным делам.
– Кажется мне пора, Вудс, – устало заметил профессор.
– Я вызову тебе такси.
– Было бы неплохо.
Вудс поднялся и пошел к висевшему на стене телефону. Номер такси, висел прямо над аппаратом. На набрал номер, и назвав адрес, вернулся к столу. Его вдруг посетила замечательная мысль.
– Послушай Сэм, а Стейта, издает Практик Таймс верно? – задумчиво спросил Вудс, наблюдая, как медленно, но верно Гивера все больше и больше, начинает клонить ко сну.
– Да. У него с ними долгое сотрудничество. Помниться он даже не пошел на куда более выгодный контракт с Меджик Прайм, оставшись верный своим издателям.