Кубинское каприччио

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Да, – смущенно согласился Асиф, – я ничего не помнил. У меня начался на нервной почве такой припадок, что я упал на пол и сильно ударился. А потом меня отнесли в другую спальню, где я постепенно пришел в себя. И просил Генриха Соломоновича никому об этом не рассказывать.

– Он и не рассказывал, понимая, как на вас подействовала смерть дяди, который

заменял вам отца. Зато рассказала Фатьма. И еще я понял, что вы человек эмоциональный, но и рациональный одновременно. Когда вы погрузили тело вашего дяди в грузовик, вы не забыли забрать с собой шкатулку, в которой были все остальные драгоценности.

– Конечно, не забыл, – удивился Асиф, – ведь там были наши ценности. Я их привез в Баку и отдал своему брату. Борис отвез их в Киев, оставил своим детям. А почему вы об этом вспомнили?

– Я применил свой метод тождественности. Вы ведь ювелир в четвертом поколении. Сразу после смерти Семена Борисовича, которая вас так потрясла, вы решили забрать алмаз. И как только остались в спальной комнате один, решили открыть тайник. Как раз в этот момент у вас начался приступ эпилепсии. Вы упали на пол и больше ничего не помнили. Но, наверно, при падении задели дверцу, и тайник закрылся.

– Не помню, – искренне признался Асиф, – этого я не помню. Но возможно, что я бы действовал именно так. Во всяком случае, утром я проверил тайник, и он был пуст.

– Вот видите, – сказал Дронго, – вы могли действовать только так, чтобы не оставлять алмаз в доме без присмотра, ведь он находился все время перед глазами вашего дяди.

– И куда тогда подевался алмаз? – нетерпеливо спросил Борис.

– У вас оказался неверный список, – улыбнулся Дронго, – вы перечислили всех, кто мог войти в спальную комнату в тот день, когда тело вашего дяди увозили в Баку. Там была ваша верная домработница, в честности которой трудно было сомневаться, или известный врач, вся жизнь которого была символом бескорыстного служения людям. Вы написали всех и забыли упомянуть еще одного человека.

Братья

Измайловы переглянулись.

– Никого я не забыл, – немного нервно сказал Борис, морщась от боли. – Опять заболела голова.

– Забыли, – кивнул Дронго, – в тот день муж сестры вашей домработницы уехал из дома, а ее сестра болела. И тогда Фатьма взяла маленькую племянницу с собой, чтобы она не мешала больной матери.

– Этой девочке четыре года, – сумел улыбнуться Борис, – она бы никогда не открыла тайник и не смогла бы достать алмаз.

– А она его и не открывала, – сообщил Дронго, – она нашла отлетевший алмаз на полу, под ковром. Ваш старший брат, очевидно, успел достать алмаз и затем потерял сознание. А девочка нашла этот сверкающий камушек. И спрятала его как красивую вещь, с которой можно играть. Когда мы с Фатьмой дали ей большую куклу, она согласилась вернуть нам этот камень.

И Дронго поднял правую ладонь, на которой поблескивал своим неповторимым желтоватым цветом алмаз «Шах Аббас» с единственной надписью на нем, вырезанной в честь самого Джехан-шаха.

– Это ваш камень, – сказал Дронго.

– Вы… вы… спасибо… – пробормотал Асиф, – но как вы… почему вы ничего не сказали при всех?

– Чтобы никто больше не пытался его отнять у вас. Этот алмаз принадлежит вашей семье.

– Вы могли оставить его себе и никому ничего не говорить, – ошеломленно произнес Асиф.

– Не мог, – возразил Дронго, – тогда я был бы Исой Ашуровым, а не Дронго. У меня есть понятие о чести. Может, и не дворянской. Но в моем понимании нормального человека нельзя оставлять у себя чужие вещи. Меня мама учила этому в детстве. Ей много лет, и я стараюсь ее не огорчать. У вас есть еще вопросы?

– Сколько мы вам должны? – спросил, задыхаясь от счастья, Асиф. Борис забрал алмаз и мечтательно глядел на камень.

– Нужно подсчитать, – лукаво улыбнулся Дронго, – во всяком случае, эта кукла обошлась мне совсем не дешево.