Кубыш-Неуклюж

Шепелев Григорий

И сейчас же сообразила, что зря краснеет, ведь её голые ноги мог видеть только бульдог. Ей стало смешно.

– В чём дело? Помощь нужна?

– У тебя нет сигареты? – спросил Серёжка, – очень хочу курить.

– Курить?

– Да, очень.

– Случилось что-нибудь?

– Да.

Света озадачилась. Жоффрей пристально созерцал огромными, выпуклыми глазами её коленки. Серёжка ждал.

– Пригласи его! – заорала Рита из ванной, – чего тупишь?

Света пригласила. Заперев дверь, она помогла Серёжке снять куртку, сняла с Жоффрея ошейник и повела обоих на кухню.

Но по пути втолкнула Серёжку в ванную.

– Ритка здесь. Ты можешь пожать ей руку.

Рита, нагло прищурившись, протянула голую ногу, с которой капало. Прикоснувшись к ней, Серёжка отдёрнул руку, как от змеи. Света рассмеялась.

– Ритка, от твоей пятки бьёт током! У тебя что, генератор в заднице?

– Нет, обычная батарейка, – пожала плечами Рита, плеснув небольшими сиськами по воде, – просто у Серёжи повышенная чувствительность к эротичеству.

– К электричеству! – строго подняла палец Света, – хватит его смущать! Он уже едва стоит на ногах.

Она всё же довела Серёжку до кухни и усадила его за стол, дала покурить. Жоффрей получил большой кусок ветчины. Расправившись с ним, он уселся в угол и тяжело задышал, поскольку в гостях чувствовал себя всегда неуютно, даже после обильного угощения.

– Так у вас можно курить? – поинтересовался Серёжка, сделав затяжку, – зачем же вы стояли на лестнице?

Света допила чай и крикнула:

– Ритка! Не помнишь, зачем мы вышли на лестницу?

– Нет, не помню, – крикнула в ответ Рита, – меня это не касается, а его тем более. Пусть расскажет, что у него случилось.

Докурив сигарету, Серёжка всё рассказал. Его не перебивали. Потом молчали, слушая, как пыхтит Жоффрей. Потом Рита снова подала голос, вынув из ванны пробку и встав:

– Я правильно поняла, что только бездомных псов убивают?

– Нет, – ответил Серёжка, – не только их. Началось с того, что поутру первого января убили двух такс из третьего корпуса.

– Да, я слышала, – перебила Света, бесцельно двигая по столу стеклянную пепельницу, – хозяйка квартиры об этом нам говорила, когда давала ключи. Они были суки?

– Ещё какие! Всё время тявкали на Жоффрея. Странно, что тётя Нина вам о других собаках не рассказала. Она, впрочем, любит такс. Хозяин по пьяной лавочке этих злюк спустил с поводков, а сам по мобильнику заболтался. Потом нашёл их за бойлерной, с перебитыми позвоночниками. Недели через две-три убили щенка ротвейлера. После этого все хозяева стали зорко следить со своими псами. И тогда сволочи начали убивать бездомных. Так вот погибла Лисичка, за ней – Полкан. А теперь – Малыш. Но его зарезали.

– Так ведь он, по твоим словам, жил в подъезде сталинской четырёхэтажки!

– Да, ночевал. И Лисичка с ним. У них там стояла миска с водой, еду им туда носили. Потом какая-то сука начала жаловаться. Приехали живодёры. Но все жильцы им дали такой отпор, что они дорогу туда забыли! Видимо, эта самая сука – не знаю, кто, десять дней назад выпустила ночью Лисичку, а вот теперь – Малыша. Но его зарезали.

– Это мы уже поняли. А Полкан где жил?

– Около второго подъезда. Там тётя Маша домик ему построила. Они жили вдвоём – Полкан и Беляш, очень

добрый пёс. Полгода назад начальник управы распорядился очистить улицы от бездомных собак. Полкана, Лисичку и Беляша отвезли в приют. Полкана с Лисичкой мы из приюта забрали. А Беляша не нашли. Его очень жалко. Он был умнее, чем этот начальник управы! Полкана убили в марте, прямо около домика. Тётя Маша едва с ума не сошла!

– Ужасно, – вздохнула Света, – а почему она хотя бы одну из этих собак к себе не взяла домой?

– Она уже взяла двух! А с ней живёт дочка, зять и два внука. Квартира маленькая.

– Да, в этих лачугах особо не развернёшься, – полетел камень в огород Риты, – а что сказал участковый, когда вы к нему пришли?

– Сказал, что он сделает всё возможное. Это значит, что он не сделает ничего.

Пришлёпала Рита, завёрнутая в махровое полотенце. Она включила электрочайник, села за стол, взяла сигареты и закурила, воспользовавшись причудливой зажигалкой в виде дракона с рубиновыми глазами. При незначительном сжатии его шеи пасть открывалась, и из неё вырывалось пламя. Жоффрей вдруг встал. Он подошёл к Рите и начал страстно вылизывать её ноги. Она взяла его под передние лапы, и, невзирая на протестующее рычание, положила бочком к себе на колени. Бульдог отчаянно вырывался.

– Сними с него башмачок, – обратилась Рита к своей подруге.

– Снять башмачок? А если он вздумает кусаться?

– Сразу получит по морде.

Услышав это, Жоффрей мгновенно утихомирился. Он позволил снять с себя башмачок, а затем повязку.

– Ого! – воскликнула Света, рассматривая заметное вздутие на его задней лапе, между подушечками, – смотри, ему даже дренаж поставили!

– Что ещё за дренаж? – не поняла Рита.

– Тонкая трубочка, по которой стекает жидкость.

– Вот эта?

– Да.

– Ему много раз лекарство туда вводили, – сказал Серёжка, – блокаду делали. А ещё кололи антибиотики, да всё без толку.

Света молча сходила в комнату за бинтом. Накладывая повязку, она сказала:

– Зря они туда влезли.

– Зря? – встревожилась Рита.

– Думаю, да. Это не похоже на воспаление.

– А на что же это похоже?

– Чёрт его знает! Я не ветеринар.

Надев башмачок на больную лапу бульдога, Света его опустила на пол. Жоффрей вернулся в понравившийся ему уголок, вздохнул и улёгся. Глаза у него слипались. Вскоре он захрапел. Рита погасила окурок. Чайник вскипел, но все про него забыли. Время шло к четырём.

– Он что, зимой по всем этим реагентам ходил без обуви? – обратилась Света к Серёжке.

– Да, – признался последний.

– А почему?

– Да я этому особо не придавал значения. Думал – восемь зим отходил, отходит девятую. После каждой прогулки я лапы мыл ему с мылом.

– Ну и дурак! Мозги бы себе промыл. Короче, иди с ним в другую клинику, пусть возьмут цитологию. Кстати, он за последнее время не похудел?

– Да нет, не особенно.

Рита встала. Достав из шкафчика над плитой три большие кружки, она всем сделала кофе, кроме Жоффрея. Слушая шлёпание её голых ног по линолеуму, Серёжка очень жалел, что не видит их.