Куда глаза не глядели
Шрифт:
Пеон, назвавшись простолюдином, был готов стоически переносить простецкое обращение, но не до такой же степени!
– Само собой, что в целом твой жизненный опыт богаче моего. Но согласись, что опыт бывает разным. И есть всё-таки вещи, в которых я разбираюсь лучше…
– Опыт, – Ястреб сделал выразительную паузу, разливая по новой, – если он, конечно, правильно усвоен, позволяет смотреть в самую суть вещей. А суть у всех вещей одна и та же. Но понимание этого факта приходит тоже с опытом. Ну что, осознал свою неправоту?
– Да как-то не очень.
– Это у тебя
Метод, конечно, дикарский, но ему позволял достигать исключительной точности предсказаний. А главное – конкретности. То есть, к примеру, вместо «привычные, казалось бы, действия могут привести к неожиданным последствиям» – «не ходи сегодня в кабак, не то напьёшься в хлам, начнешь всем хамить и получишь по морде».
Со временем Полено прославился в местном масштабе, начал пользоваться уважением земляков. Ни одно важное дело не затевалось без его консультации. Да только какие там, в провинции, могут быть важные дела – одни только свадьбы, посевы, мелкие торговые сделки… а ему вдруг захотелось настоящего размаха.
И отправился он ко двору. А при дворе уже и так уже тесно от всяческих гадателей и просто провидцев, и дипломы у них один другого краснее. Посмеялись, конечно, но потом, видя настойчивость, сжалились. Дали простенький тест на профпригодность и времени до утра. Полено еле дождался ночи, залез на какую-то крышу, прильнул к окуляру… смотрит, а светила над городом – все до единого незнакомые. Вроде бы находятся на тех же местах, излучают в том же спектре, но все такие важные, надутые, фамильярности не терпят: любые вопросы – только в письменной форме. Знаться с неучем не желают…
В общем, домой он так и не вернулся – стыдно. Поступил в итоге всё-таки на королевскую службу. Только уже не астрологом, а шутом. Хотя у шутов, надо сказать, возможности для верчения судьбами тоже немаленькие… Но смысл уже не в этом. А в том, что столичные художники нужны в столице, а в Залужанске – нужны залужанские. Сумеешь сделаться столичным – в столице и останешься, а не сумеешь – так там и пропадёшь совсем. И будешь ты никто, и звать тебя никак.
– Пример, конечно, яркий, но нетипичный, – возразил Пеон. От прилагательного «столичный» на него повеяло духом старинных авантюрных романов, главные герои которых, прибыв из глубокой провинции, покоряли Имск своей предприимчивостью, отвагой и прочими несравненными достоинствами. Увы, но жанр естественным
– И вообще, – всё более воодушевляясь, продолжал Ястреб, – если ты молодой, здоровый и с амбициями, то за каким чёртом тебя вообще несёт в эту столицу! Меч в руки, задницу в седло – и вперёд! Совершай подвиг, выручай из беды какую-нибудь принцессу, женись на ней, становись королём! Знаешь, сколько у нас принцесс неспасённых да королевств бесхозных?..
О существовании бесхозных королевств Пеону приходилось слышать и раньше – в основном от военного министра. Тот, правда, под «бесхозностью» подразумевал вовсе не отсутствие законного властителя, а слабость обороны. И потом…
– Ну не всем же быть королями! Должен кто-то и землю пахать, и дома строить, и картины писать. Подданных государству нужно много, а государь – всего один.
– Само собой. Быть королём получится не у всех. Но попытаться должен каждый!
– Несчастное то королевство, где каждый стремится стать королём!
– А то, где никто не хочет быть королём – ещё несчастнее… Так, а пиво у нас уже кончилось. Сбегай-ка за новым кувшинчиком. Снизу, я слышу, шум какой-то доносится – значит, тоже не спят.
Утихнувшее было раздражение всколыхнулось в Пеоне с новой силой.
– Я тебе, между прочим, не оруженосец! Чего раскомандовался?!
– А я, между прочим, и не командую. Пока что. Я по-человечески прошу. А ты, как младший, – по возрасту уж точно, – мог бы и сам субординацию проявить.
Упрёк, с учётом обстоятельств, подействовал.
– Ладно, схожу. Но только за одним кувшином!
Хозяин, действительно, не спал. Шумел он, правда, уже не так сильно, но всё равно достаточно громко, чтобы с лестницы можно было легко расслышать каждое слово:
– Короче, ещё раз узнаю – своими руками придушу обоих! Всё поняли?!
Двое юношей вызывающего вида, – крестовидные серьги в ушах, мешковатые бархатные куртки, сплошь обшитые кружевами, нечеловеческих размеров гульфики, – дружно склонили повинные головы.
– Тогда клянитесь! И не так, как в прошлый раз. Руки – перед собой, чтоб я видел!
– Мы, папа… – начал было тот, что повыше да пошире в плечах, но тут второй резко вскинулся:
– А кто это там у нас ступенями скрипит?! Ну-ка, выходи-ка на свет!
Пеон, между прочим, и не думал подслушивать – просто остановился, раздумывая, уместно ли прерывать семейный разговор.
– Добрый вечер. Нацедите, пожалуйста, кувшин пива.
– Чего-чего?! – неадекватно набычился брат-здоровяк. – Какого ещё тебе пива?! Ты кто, вообще, такой?!
– Не горячись, Ствол, – голос меньшего из братьев теперь так и сочился елеем. – Неужели ты забыл? Наш папа занимается гостиничным бизнесом. Значит, это у нас постоялец. А постоялец всегда прав, даже если среди ночи спускается в холл, чтобы потребовать пива. Поэтому с ним надо вести себя учтиво. Правда, папа?