Куда идешь, Россия... Выступления и размышления

Илюхин Виктор Иванович

Законопроект входит в вопиющее противоречие с положениями, как минимум, шести статей российской конституции. Хотя достаточно отметить, что он грубо нарушает основополагающий принцип равенства всех граждан перед законом и судом, напрочь опрокидывает статью 91 конституции, закрепившую право на неприкосновенность только за действующим президентом, а не за лицом, прекратившим исполнение своих обязанностей.

Из содержания статьи 93 Основного закона следует, что президент может быть отрешен от занимаемой должности в случае совершения им государственной измены или иного тяжкого преступления, а затем и привлечен к судебной ответственности. Препятствий для этого нет и в уголовно-процессуальном законодательстве России, которое также основано на равенстве

всех перед законом и судом, на неотвратимости наказания за совершенное преступление.

Исходя из этого, комитет Государственной Думы по безопасности дал отрицательное заключение на путинский законопроект, предложил президенту отозвать его с рассмотрения и существенно доработать. Однако мнение комитета оказалось не услышанным или откровенно проигнорированным, хотя оно подкрепляется не только национальным, но и международным законодательством.

Советский Союз, а теперь и Российская Федерация присоединились к Международной конвенции 1948 года о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. И в ней предусмотрено, что «лица, совершающие геноцид, подлежат наказанию независимо от того, являются ли они ответственными по конституции правителями, должностными или частными лицами», и что в отношении них не применяются сроки давности.

14 сентября 2000 года представителем Российской Федерации подписан Римский статут Международного уголовного суда, в котором есть и такое требование: «...должностное положение как главы государства... ни в коем случае не освобождает лицо от уголовной ответственности согласно настоящему статуту и не является само по себе основанием для смягчения приговора».

Эти положения являются исключительно важными для России. В памяти у многих еще свежи события 1999 года, связанные с попыткой Госдумы отрешить от должности президента Б. Ельцина. Тогда за все пять пунктов выдвинутого против него обвинения проголосовало более половины депутатов, в том числе и за пятый пункт, основанный на доказательствах умышленного уничтожения Ельциным российского народа, то есть геноцида. Этого обвинения он боится до сих пор и будет опасаться всю оставшуюся жизнь.

Акты- международного права главенствуют над национальным законодательством, которое должно разрабатываться и приниматься с учетом их требований.

А теперь обратимся к конституциям некоторых зарубежных государств, чтобы с их позиций оценить законодательную инициативу В. Путина. Надо отметить, что все они наделяют неприкосновенностью глав своих государств, но только в период пребывания их в высокой должности.

Однако и неприкосновенность никоим образом не связывается с безответственностью и вседозволенностью. Во всяком случае, они не освобождают от уголовной ответственности первых лиц, как и всех остальных, за государственную измену, грубые нарушения конституции. Это положение свойственно и для российского Основного закона, который Путин своей инициативой хочет недопустимо подменить или серьезно подправить.

Вот что, например, закреплено в статье 61 Конституции Федеративной Республики Германии: «...Бундестаг или Бундесрат могут возбудить перед Федеральным конституционным судом обвинение против Президента Республики в умы-тленном нарушении им Основного закона или другого федерального закона».

Статья 90 Конституции Итальянской Республики объявляет, что «Президент Республики не ответственен за акты, совершенные во время исполнения своих функций, исключая государственную измену или посягательство на конституцию».

Аналогичные положения закреплены в конституциях Греции, Франции, Испании. Конституция США предъявляет еще большие требования к президенту и вице-президенту, другим высшим должностным лицам государства.

Международная практика пошла именно по пути повышения ответственности президентов, членов правительств за проводимую ими политику. Известны и факты привлечения к уголовной ответственности глав государств не только за государственную измену, нарушение конституции, но и коррупцию, казнокрадство.

Примером тому служат Южная Корея, Индонезия, Пакистан. Уверен, что В. Путин знает о ней, знает и о требованиях отечественного и зарубежного законодательств по обсуждаемой проблеме. Тогда тем более возникают вопросы относительно столь беспрецедентного его шага, грубого попрания конституции.

Есть несколько версий, но остановлюсь, на мой взгляд, на двух главных.

Напомню, что В. Путин вошел в Госдуму со своей инициативой 30 августа 2000 года, через два-три дня после встречи с бывшим президентом Б.Ельциным и спустя полмесяца после катастрофы на нашем атомоходе «Курск». Гибель моряков и подлодки потрясли страну, в том числе и нашей беспомощностью в их спасении. В народе снова заговорили о разрушенной экономике, об уничтоженной армии и ослабевшем флоте. Вполне закономерно, что люди стали возвращаться к причинам и виновникам всеобщей трагедии, которые были обозначены в материалах комиссии Госдумы по отрешению президента от должности. Четвертый пункт выдвинутого обвинения как раз и связан с умышленным разрушением Верховным Главнокомандующим Б. Ельциным российских Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса.

Экс-президент был напуган новыми проявлениями народного негодования и возможной судебной ответственностью. В таком же состоянии находились и многие чиновники президентской администрации, входившие в свое время в его близкое окружение. Они нуждаются в дополнительных гарантиях неприкосновенности Ельцина, а через нее — и в гарантиях собственной безопасности. Их не интересовало то, что личные мотивы самосохранения могут привести в конечном счете к весьма тяжелым последствиям — как внутри страны, так и за ее пределами. Ельцин и его команда посчитали недостаточными гарантии неприкосновенности, определенные им первым путинским указом. Их тревожило, что этот указ по инициативе группы депутатов уже находился на проверке в Конституционном суде России.

Потому можно с большой уверенностью утверждать, что во время встречи с Ельциным состоялся достаточно жесткий разговор, и Путин согласился войти в Думу с проектом обсуждаемого закона. И здесь возникает еще один вопрос о способности нового президента самостоятельно управлять государством. Путин понимал, что своей инициативой он серьезно дискредитирует себя как внутри страны, так и на международной арене. И тем не менее, он пошел на такой беспрецедентный шаг.

Это еще одно подтверждение, что Путин управляем и контролируется «семьей». Под влиянием первого президента и его окружения, он проводит прежний губительный курс, последствия которого пока как-то сглаживаются нефтедолларами, вырученными на зарубежном рынке. Но под этим влиянием продолжается разрушение Вооруженных Сил, душатся российские наука, образование, здравоохранение, идет невиданное наступление на социальные права граждан. Во внутренней политике Путин — это тот же Ельцин, но более гибкий, умело маскирующий истинные намерения патриотической риторикой.

Это одна версия, а другая, не противоречащая первой, заключается в том, что перед Путиным — преемником и ставленником Ельцина — поставлена конкретная цель не только продолжить политику своего предшественника, но после передела собственности и изменений в сфере производства заставить всех, даже самых непримиримых, жить в той заданно-сти, которую определили прежние катастрофические для страны реформы. К этому сводится вся историческая миссия

Путина. Вот почему он концентрирует основные усилия на изменениях в политической надстройке общества, в государственном устройстве. Последовали его скоропалительные и вредные для Отечества шаги по образованию на территории страны семи федеральных округов, добавивших еще целую армию плутоватых чиновников и лишь отяготивших всю управленческую систему. По инициативе президента установлен новый — неоправданный и противоречащий конституции — порядок формирования Совета Федерации, начат процесс по унифицированию политических партий, общественных организаций.