Куда кого посеяла жизнь. Том XI. Избранное
Шрифт:
За те два или три часа, что мы простояли с удочками на берегу, напряженно, до боли в глазах, всматриваясь в поплавки, не было ни одной поклевки, ни у кого из нашей группы. Делать нечего – пришлось сматывать удочки и отправляться на выход.
Так как выйти из акациевого кольца, можно было только в одном месте, то все и потянулись туда. Настроение, конечно, было испорчено, но, как оказалось, это были только цветочки….
Глава седьмая
Мы даже представить себе не могли, что нас ждало буквально через несколько минут. Абсолютно тихая, теплая, удивительно красивая при полной
Примерно так думал каждый член нашей «десантной» рыболовецкой группы. Не получилось сегодня- значит получился в другой день….Главное – что завели знакомство с очень нужным для нас человеком, сторожем – дедом Гришкой, значит – это была не последняя для нас рыбалка на этом озере….!. Но это так думали мы….
Когда первые ребята вошли в проход, на яркую при лунном свете, песчаную дорожку, из кустов выскочили три огромные собаки и с бешенным лаем, бросились к ним. Естественной реакцией, был наш общий рывок на выход.
Первым бежал тот самый Вася, племянник сторожа, я следом за ним, остальные ребята несколько сзади. Смотрю – Вася рванул с места, а потом – заорал диким голосом, упал на бок и начал с диким криком, кувыркаться на месте. Я бежал за ним и, когда он упал мне под ноги, я уже не мог остановиться, наступил ему на ногу и метра три пролетел в воздухе. Потом – упал, быстро вскочил и побежал дальше, не понимая, что происходит и ожидая нападения собак….Потом отбежал еще метров пятьдесят, остановился и сел. Никто за мной не гнался, зато со стороны озера, доносилось что-то невообразимое – лай разъяренных собак, отчаянные крики пацанов, дикий смех и многоэтажный мат деда Гришки.
Пока я отходил от всего происшедшего, постепенно подковыляли избитые и исколотые мои коллеги-рыболовы.
Как позже выяснилось, причиной всему стал несносный, а точнее – садистский характер деда Гришки. Вроде бы разрешив нам ночную рыбалку, он тщательно готовил нам изуверский сюрприз. Впустив нас на территорию озера, и прекрасно зная, что ходим мы все босиком, он насыпал по краю выходной дорожки колючек, полосой метра в три.
Я до сих пор не помню, как называлось то растение, круглым плоским кольцом покрывающее землю, на котором вырастало множество мелких, жестких, многоигольных плодов-колючек. Мы их в детстве называли «кавунчиками». Очень неприятно, скажу я вам, когда наступишь босой ногой даже на один такой «кавунчик».
Дед же не поленился набрать много таких колючек и усеять ими единственный выход от озера. А потом просто ждал, когда мы будем возвращаться с рыбалки, зная заранее, что мы все равно ночью ничего не поймаем….
Когда мы начали стягиваться к выходу, он спустил на нас своих собак, но не дал им свободу, иначе они нас просто бы порвали, а держал их на длинных веревках. С помощью собак, он хотел заставить нас бежать…на колючки. А когда ребята начали падать и кататься по земле, прокалывая различные части тела, дед стоял рядом, и длинной, специально приготовленной для этого, лозиной, стегал этот ребячий клубок, вдоль и поперек, с диким смехом, и всеми, что он знал, многоэтажными матами….
Так он отплатил нам за помощь и так подтвердил свое разрешение на рыбалку….Насладившись зверской экзекуцией, он забрал собак и ушел к бригадному стану, а бедные «рыбаки», еще
Для нас, пацанов тех суровых лет, выросших на лучших природных человеческих чувствах, главной нанесенной нам обидой, были не те побои и колючки, которыми нас отблагодарил сторож, а вопиющая несправедливость. Если бы он сказал нам – нельзя, мы бы ничего к нему не имели бы. Раз нельзя – значит – нельзя. Мы же не для обогащения просились на рыбалку, большинству из нас – просто нечего было кушать.
А он, даже с учетом своего уровня, катался, как сыр в масле на бригадных харчах, считая, что и рыба в озере – Его рыба, и овощи, и бахча в бригаде- Его, в первую очередь. Мы знали, что выходя через день на работу, дед Гришка всегда брал с собой литровую бутылку вина…для бригадира, обожающего этот напиток и смотревшего сквозь пальцы на все проделки сторожа.
Именно такую – подлую несправедливость, не могли понять и простить ему наши, прошедшие через многое с детских лет, неиспорченные детские сердца. Его никто за язык не тянул, никто ему не приказывал и не обязывал, что-то для нас делать. Да ведь никто и ничего у него не просил. Мы помогли ему, чем могли, а он, в порядке «оплаты», устроил нам такую показательную порку, наплевав в наши детские души.
Глава восьмая
На очередном «уличном» совете, большинство ребят, высказалось за необходимость наказания сторожа, за такое хамское к нам отношение, причем инициатором такого действия выступил именно племянник деда Гришки, мой тезка.
Решили отплатить ему той же монетой. Ничего сверхестественного придумывать не стали. Просто насобирали два ведра таких же острых колючек, выбрали ночь, когда дед Гришка был не на дежурстве и решили испортить ему ночной отдых.
До этого, днем, племянник деда, зная, когда его жена обычно отдыхала, приделал к окну их спальни, сырую картофелину на веревке, а к той веревке привязал длинную суровую нитку, конец которой, вывел за забор их двора. Как раз сзади забора, был колхозный участок, засеянный коноплей. Конопля в колхозах тогда свободно высевалась и в тот год, и в то время, уже стояла в рост человека.
Выбрали безлунную ночь. Собаки были в бригаде, поэтому, ребятам не составило особого труда, рассыпать колючки по двору, начиная от крыльца и потом – по обе стороны дворовой дорожки, до обеих калиток – на огород и на улицу.
Где-то после полуночи, начали с помощью веревки, постукивать картофелиной по окну в спальне. На улице жарко, душно, окно в спальню открыто. Постепенно усиливали частоту ударов и их интенсивность. После 10–15 раза, слышим разъяренный крик деда: «Ох выйду, я вам покажу, мать- перемать!». После десятка таких обещаний, дед не выдерживает и выскакивает в кальсонах на крыльцо, с ружьем в руках.
Тапочек домашних в те времена в селе не знали, и дед сразу попадает босыми ногами на…колючки. Падает назад, одновременно стреляет из ружья в воздух, затем опрокидывается на спину. Он буквально ревет: «Манька, твою мать, давай лампу!». Электричества тогда в селе еще не было. Выбегает тетя Маша, с зажженной лампой, попадает на колючки, тоже падает. Лампа покатилась по двору. Керосин, огонь. В разные стороны катаются по двору сторож с женой, с дикими воплями и многоэтажными матами.
Дед все-таки и в этой ситуации, не забывал посылать нам угрозы, типа: «Я знаю, хто цэ, я вас усих пэрэстриляю, мать- перемать!».