Куда скачет петушиная лошадь
Шрифт:
— Священная берёза с двумя стволами, — сказал Пера. — На неё вешали шкурки лисиц и соболей — в жертву. Наши не осмелились бы срубить, это чужие. Между стволами и открывался проход. И как теперь быть?
Волк подошёл, обнюхал.
— Значит, так, — скомандовал он. — Идём по одному, на пень не наступаем, перепрыгиваем, руки прижаты к бокам, как если бы столы деревьев были на месте. Протискивайтесь между деревьями, которых нет. Я пошёл первым, девочка второй, подстрахую в случае чего, Пера замыкает и прикрывает мальчишек.
— Лучше
— Скорее, скорее, нас ждут!
— Всё равно тут охотиться нельзя, заповедное место, — с сожалением вздохнул проголодавшийся Пера. — Ничего, по ту сторону прохода поедим.
— Хватит болтать, выстроились в линеечку и пошли! — и Волк первым перемахнул через пень. И исчез.
— Дальше Даша, — приказал Пера. Даша зажмурилась и прыгнула. Ну и оказалась на той же поляне по другую сторону пня.
— Не вышло чего-то.
— «Не вышло!» — передразнил Пера. — Как он могло выйти, когда ты руки в стороны растопырила! Сказано же — прижми руки к бокам и протиснись между несуществующими стволами.
Даша вернулась на прежнее месте, подошла поближе, поглядела, где примерно росли срубленные деревья — действительно узковато. Она протиснулась… правда ведь, что-то сжимало с обеих сторон, и проходить пришлось боком. И вышла на другую поляну, большего размера и — ой, кого тут только не было! Вон какие-то коренастые мохнатики, вон явный леший, похожий на Вэрсу из-под Чердыни, вон парочка менквов… это что за митинг?
Сзади её подтолкнул выпрыгнувший из портала Тове.
— О-ух! — раздался знакомый скрипучий голос. — Ждать-ждать!
Из толпы вышел Лютик и протянул Тове охапку цветов.
— Нюхать! — сказал он радостно. — Тове любить нюхать сено! Лютик принести! Лютик соскучиться!
Вся поляна уставилась на Тове… а потом разразилась смехом и криками:
— Петушиная лошадь! Петушиная лошадь! Здравствуй, петушиная лошадь!
— Ну почему? — обиделся Тове. — Я — скромный и добродетельный Товлынг-лув, а они дразнятся!
— Может, это наоборот, они тебя похвалили? — предположила Даша. — Мы же не знаем, что такое петушиная лошадь.
— Нет, — замотал остроконечной головой Лютик. — Не похвалили. Петушиная лошадь — йой, глупая. Она любит когда всё… того… неправильно. Без ума. Без порядка.
— Да, это странный персонаж, — подтвердил Волк. — Не вполне достоверно, что она существует. Я лично её ни разу не видел за … ну, неважно за сколько лет. Но если она реальна — то это олицетворение безумия и хаоса. Мир рухнет — а на его обломках спляшет петушиная лошадь.
— Тогда почему они смеются и так весело приветствуют Тове как петушиную лошадь? — возмутился Мир.
— Они просто дразнятся, как дети, — пояснил Волк. — Ой! А чтоб тебя…
Это из пустоты вылетел котёл, последним прошедший между несуществующими березами.
— Летучий горшок! — восхитился Лютик. — Того… сам летит! Пора кушать!
— Очень умный человек наш менкв, — согласился проголодавшийся Мир. — Пора кушать.
Глава 23. Кругосветное путешествие и зубная боль
Лютик, конечно, не производил впечатления академика. Но неожиданно оказалось, что он — прекрасный организатор. Пока друзья добирались из Искорского городища, он сумел собрать что-то вроде съезда жителей северной пармы и объяснил им цели похода. И теперь они вместе с осанистым вэрсой-лешим знакомили Перу и его команду с «делегатами съезда». Леший был похож на своего коллегу — чердынского Вэрсу, только толще, выше и более важный. Первым делом он вгляделся в Волка, поклонился ему до земли и спросил:
— Старшой, разрешишь ли ты начать?
— Разрешу, — удивился Волк. — Чего не разрешить.
— Ты всегда был милостив, — закивал Вэрса. — Разве что зимой иногда переусердствуешь… ну да ладно. Здравствуйте, дорогие гости! Позвольте приветствовать вашу героическую дружину в парме Югыд ва!
И опять на Волка поглядел.
— Позволяю, — согласился Волк. — И не надо спрашивать у меня разрешения на каждой фразе. Я — скромный лесной волк, побитый молью.
— Ну да, ну да, — опять закивал леший. — Как вам будет угодно. Мы собрались здесь — духи коми, вогулов и даже ненцев, чтобы помочь вам в вашей нелёгкой, но благородной миссии. От коми-духов пришел я да несколько чуклей-лесных духов, да яг-морты — лесные люди, да парочка васов-водяных — с рек Пырсью и Илыч. А вогульских менквов просто толпы набежали. И мисы — «лесные люди» вогульские тоже пришли. Даже уважаемые нгылеки, злые духи далёких ненцев, почтили нас своим вниманием.
— А вон там медведь! — указала Даша. — И еще один. Это ничего?
— А как же без медведя? — развёл руками Вэрса. — Медведя считали богом-предком и коми, и вогулы, и ханты, и славяне. Медведи тоже пришли. Мы все обеспокоены положением дел на вверенной нам территории.
— Иш ты, как политик в телевизоре говорит, — шепнула Даща Пере.
— Штампы всесильны, даже до пармы докатились, — согласился Пера. — Сейчас он скажет: «В этот знаменательный день…» Или «Мы должны объединить наши усилия в борьбе с общим врагом».
— В этот знаменательный день, — сказал Вэрса. — Мы должны объединить наши усилия в борьбе с общим врагом. Ибо…
— Хватит уж болтать попусту, — выкрикнул кто-то из-под ёлки. — Поговорил — дай другим. У меня важное сообщение.
— Подожди, пока я дам тебе слово, — сказал леший.
— А я его сам возьму, — и некто мохнатый и страшненький вылез на середину поляны, отпихнул Вэрсу и закричал:
— Это не Нга!!
Поляна зашепталась.
— Это что значит? — не поняла Даша.