Куда тянутся души
Шрифт:
Для меня время снова замедлилось, как тогда на нашем с Габриэлем поединке за его меч.
Вот только нападал Хендрик не на меня, а на Мару-Лин. Девушка даже вскрикнуть не успела.
Начав оглядываться по сторонам в поисках Псигелии, я отвлеклась всего на пару секунд. Почему-то я была уверена, что это дело рук великой.
Но ее не было нигде, или она оставалась незримой. Клинок Хендрика все приближался к Маре-Лин, и ее никто не спешил спасать. Лицо Сизаморо застыло, а взгляд смотрел в пустоту. Возможно, он тоже ищет Псигелию.
Не
Лишь когда в плечо вошел клинок, остановила взгляд на Хендрике. Его глаза не были полны Тьмы. Но необъяснимой злости в них было больше. Она казалась безумной. И пугала куда сильнее, чем Тьма.
Когда он вытащил меч обратно. По телу будто разошелся огонь. Обошел каждую клеточку и вернулся к кровоточащей ране.
Я пошатнулась, и медленно осела на землю. В голове будто кто-то отключил звук. Голоса доносились сквозь пелену.
Я услышала отчаянный вопль Габриэля. Рычание Сизаморо. И крик Хендрика, глухой и обрывистый. К аромату собственной крови примешался запах гари.
После начались крики остальных. Перед глазами плыло небо, тронутое лиловым закатом, с замершими на нем облаками. Разноцветные вспышки с громкими хлопками заставили зажмурить глаза.
Попыталась привстать, чтобы посмотреть, что происходит. Но не получилось.
— Лежи, — приказал женский голос, и я почувствовала, как меня придавило к земле.
Все, что мне удалось увидеть, как взметнулись медные локоны, покрывая тонкую фигурку великой Богини. Как после очередного рычания Сизаморо, Тьма затопила пустошь.
И снова спокойный, баюкающий голос Псигелии.
— Ну здравствую, любимый.
После этого воздух покрылся рябью. Я точно знала, кому принадлежала эта прозрачная магия. Она заполняла собой пространство подчиняла чужую Тьму и Свет.
— Думаю нам пора поговорить, только давай не здесь, — сохраняя спокойствие продолжила Псигелия. Ее тон стал даже кокетливым, что абсолютно не вписывалось в хаос, творящийся вокруг.
Бездушные не стали стоять в стороне и вышли защищать своего «отца».
Сердце разрывали отчаянные крики Габриэля:
— Стойте! Я приказываю остановится!
Но судя по надрывающемуся голосу, его никто не спешил слушать.
— За Хендрика! — воинственно воскликнул кто-то.
В этот момент на поле снова будто что-то взорвалось. Я почувствовала лишь отголоски ударной волны. А потом меня накрыло Тьмой.
Меня переместили. Я точно это знала, ощущения хорошо были мне знакомы. Когда я глубоко вздохнула легкие заполни слишком теплы и спертый воздух.
Меня больше не удерживала магия, и я нашла силы привстать и опереться на камень.
Вдали небо окрашивалось в алый. Земля чуть дрожала. Мы в долине вулканов, догодалась я, по неподалеку текшей лаве.
Сейчас бы мне пригодилась магия Эрвина. Болючая, но эффективная против ран.
В этот раз я уверена, что меч вошел в плечо. Наклонилась чтобы рассмотреть
Но я оказалась здесь не сама. А значит в непосредственной близости есть как минимум один первородный способный залечить мою рану.
Мне пришлось сильно извернуться, чтобы увидеть их.
— Каждый мой шаг вел к этому моменту, — ладони великой Богини легли на идеальное лицо своего возлюбленного. — Я готовила наш мир к принятию Тьмы, к принятию тебя.
Какие же они красивые. Псигелия тихонько коснулась лба Сизаморо. Тот стоял как монолитный кусок мрамора. Кожа сияла, отражая оранжевый свет лавы. Губы плотно сжаты, а взгляд устремлен в пустоту.
Он смотрит сквозь нее, но глаза горят огнем невысказанных чувств. Да, красивы, и оба безумны в своей любви.
— Я планировала твое появление, и все пошло по плану. Но я не хотела поставить мир перед фактом, как это пытаешься ты. Не стоит переоценивать магов и людей. Они никогда не увидят мир таким каким его видим мы. Всю вселенную охватить им не удастся. А принять мир Света и Тьмы таким каким его знаем мы… Их души просты. Когда они чего-то не понимают легче отрицать до конца. Так бы мы добились лишь войны, почвы для становления фанатиков. Глупцов.
Чем больше Псигелия говорила, рассказывая о Канье, ее «миссии» и роли Эрвина в этом. Тем жестче становилось тело великого жреца ордена Тьмы. Псигелия была уверена, стоит верховному принять их взгляды, бездушных, как и остальные это сделают. Но Сизаморо, наконец, ожил. Руки впились в талию великой Богини и притянули ближе. Голос великой стал тише, дыхание тяжелее.
И Сизаморо ответил.
Но не словами. Поцеловал свою женщину, что ради его любви и прощения, чуть не устроила геноцид и не погубила всех нас. Хотя я так и не знала, чем все закончилось на Черной-белой пустоши. Но раз мы здесь, значит ей действительно удалось осуществить свой план. И то ли ей повезло, что, шагая все это время по краю бездны, никто туда не сорвался, то ли мне никогда не понять замыслы великих духов.
Они целовались, сгорая в своей страсти, копившейся тысячи лет, почти как мы с Габриэлем. Но мы лишь песчинки в сравнении с ними. Их страст заполняла все пространство вокруг, заставляя воздух искриться. И будто было мало жара льющейся неподалеку лавы.
Но меня этот жар не спасал, пальцы уже похолодели, и смерть неумолимо подбиралась ко мне. Я не собиралась унижаться и просить великих духов о спасении. Ведь я так много для них сделала. А теперь истекаю кровью, а им нет до меня дела… Плевать. У меня… У нас с Габриэлем будет следующая жизнь, без всяких наказаний, и не одна — целая вечность.
Я прикрыла глаза надеясь, что боль так и не придет. Жалела лишь о том, что не могла на прощание сказать Габриэлю как я его люблю, чтобы помнил об этом…и побыстрее отыскал меня в следующей жизни.