Куда Уехал Цирк. Дорога-2
Шрифт:
ГЛАВА 11
Где-то за рекой
Долго пробираться по бездорожью не пришлось. Как говорят индейцы, один человек прошел - след, два человека - тропа, три - дорога! Вот на такую наезженную тропу-дорогу они вышли. Тут, судя по следам, и верхами ездили не редко. Слабым звеном по части бега оказалась не только Стаси, но и сестренка Ю. Девушки весьма тренированные, но технике бега обучены не были ибо коссы не бегали, да и бег трусцой, по утрам, тут был не в моде. Поэтому передвигалась команда, сменяя
– И как мы будем разводить костер?
– не выдержал Кианг.
– Мы же дерево пожжем.
– Нам сегодня костер не нужен, - спокойно, распаковывая рюкзак, пояснила Марья.
– Мы уже поужинали, попьем чаю и можно ложиться спать.
– А чай, миссис Ротрок, будет в ладонях греть?
– самоуверенность этой женщины раздражала Кианга до мути в глазах.
– Ну, Киа!
– жалобно и в то же время возмущенно воскликнула Ю.
– Спокойствие, только спокойствие!
– примирительно улыбнулась Эни, как и Марья, доставшая из рюкзака какую-то серебристую подкову в руку толщиной. Подкова быстро превратилась в колбасу, а та в серебристый квадрат.
– Давай сейчас мы поставим палатки, а потом сядем и спокойно поговорим, - предложила женщина и стала быстро разворачивать квадратный пакет. Чуть дальше тем же занималась Эни. Женщина и девушка переглянулись и одновременно топнули пяткой по углу серебристых прямоугольников. Раздалось тихое шипение, и ткань стала быстро подниматься, образовав невысокие, всего по плечо Киангу купола. Еще через мгновение по серебру боков пробежала коричнево-зеленая рябь и успокоилась рисунком ивовых ветвей.
– Вуаля!
– Эни изобразила поклон публике.
– Уйди-уйди к вашим услугам! Палатка трехместная - мягко, тепло и уютно!
– А почему “уйди”?
– выразила общее недоумения сестренка Ю.
– А я не знаю, - смутилась девушка.
– И никто не знает, - улыбнулась Марья.
– Я когда-то пыталась разобраться, откуда это название пошло, но не преуспела. В остальном все верно, в ней комфортно до минус двадцати.
– Это по Цельсию, - уточнила Эни.
– А по-тутошнему, эээ... минус четыре будет.
В трехместной палатке вполне можно усесться пятерым, если вы не страдаете излишними объемами. Так как одного Кианга можно было прировнять к трем девушкам, поместились все, и даже не слишком тесно. Марья достала из рюкзака тонкий серебристый круг, вдруг развернувшийся в котелок. Кианг взял его в руки, слегка сжал в ладонях, но конструкция не поддалась. Два горизонтальных кольца, большое поверху и малое внизу, соединенных между собой четырьмя такими же тонкими, вертикальными дугами. Все это было туго, как барабан, обтянуто серебристой тканью, очень похожей на ткань палатки. Марья отобрала котелок, налила воду, и поставила его прямо на пружинящий под ногами пол палатки.
– Итак, вы уже знаете, что мы попали к вам из более развитого технически мира, - начала разговор Марья, разворачивая похожие круги, только меньшего диаметра, превращая их в три чашки. Эни сделала тоже самое, достав из своего рюкзака недостающую посуду. В то время, как все остальные пристально смотрели в воду. Там со дна начинали подниматься редкие пузырьки воздуха.
– Мы стараемся не особо показывать, насколько наш мир, скажем, ушел вперед. Но в этом путешествии, так уж получилось, увидите много интересного. Эни, ну что ты не видела, как вода закипает?! Ей, право, как в первый раз! Достань лучше заварку.
– Уже, - и девушка повертела в пальцах пенал, чуть больше указательного пальца размером.
– Наверно, на котелок нужно две порции?
– Одной хватит, - не согласилась
– Зачем нам на ночь крепкий чай? Вот завтра утром нужно будет покрепче заварить, или кофе выпьем.
Вода в котелке уже кипела, но не бурным ключом, а как бы со спокойным достоинством. Девушка протянула руку, коснулась края котелка там, где крепилась тонкая ручка, и кипение прекратилось. Нажала на торец пенальчика и в котелок упала темная горошина. Опять все, теперь включая и Марью, уставились в воду. Горошина полежала несколько секунд и стала разбухать, медленно превратившись в крупный орех. От ореха стали отделяться лепестки, распускаясь экзотическим цветком, окрашивая воду вокруг себя в светло-желтый цвет. Ю ахнула и захлопала в ладоши.
– Хм, чайный цветок, довольно дорогое удовольствие, - удивился Кианг.
– Просто чайный лист был бы дешевле.
– Это, смотря с какой стороны посмотреть, - улыбнулась Марья.
– Эта красота лежит себе на дне и не мешает никому, а заварка так в рот и лезет.
– Можно пить сквозь зубы, - смеясь, предложила Эни. – Мы однажды так пили, от смеха чуть не захлебнулись!
На улице уже совсем стемнело, и на потолке палатки медленно разгорелась желтоватая нашлепка, разливающая теплый мягкий свет. Совсем неяркий, читать при таком было бы проблематично.
– Теть Марь, мы с девочками пойдем вместе спать, - сообщила Эни, как о чем-то давно решенном.
– Ну конечно, и будете до полночи болтать, а утром вас не добудишься, - усмехнулась женщина.
– Нет! Мы сразу спать, честно, честно!
– под хихикание подружек заверила Стаси, и девчонки быстро вымелись из палатки. С улицы донеслось фырканье и смех. Марья понимающе улыбнулась, убрала «посуду».
– Ну что, давай ложиться спать?
– она повернулась к Киангу. Мужчина сидел, как каменное изваяние, с таким же каменным лицом. От него просто несло недоумением, раздражением и смущением. Марья не ожидала такой реакции и на секунду растерялась, но потом развеселилась.
– Уважаемый мистер Кианг Шуй, вы можете спокойно ложиться спать, - она прижала руку к сердцу, едва сдерживая смех, поклонилась.
– Обещаю, что приставать к вам, с нескромными предложениями, не буду!
Цирк
Ночь в цирковом лагере прошла довольно спокойно, и, можно сказать, ожидаемо. Как и предполагалось, повторный визит бородатых экскурсантов состоялся ближе к утру. Видимо, впечатлившись качеством экспроприированных вещей, они решили попытать счастья еще раз. Проверить, не оставили ли беспечные хозяева без присмотра еще что-то интересное. Гостеприимные хозяева оставили, и они вовсе не виноваты, что найденное, почему-то вызвало не восторг, а возмущение. Ну, кто его знает, может, местный народ не любит пухленьких китайцев и чернокожих аналитиков? По возмущенному мычанию связанных, догадаться было трудно, и разборки отложили до утра. Тем более, чего возмущаться? Не на улице бросили, а со всеми удобствами устроили в кухонном фургоне. Тепло, пахнет вкусно, и даже на «травку» потопали. Чтобы не принюхивалась в недоумении, решая, что это на нее сложили, вроде, на мусор похоже, а вроде и нет... Подумаешь, рты завязали! Так не хватало весь лагерь воплями перебудить! Возмущенные вопли, однако, всеже случились рано утром, вполне-таки громкие и осмысленные, правда, исполненные голосом поварихи Тани.
– Это кто же, додумался, энтих скунсов в мою кухню сунуть?!
– уперев руки в бока и притопывая ножкой, вопрошала она.
– Это кто вчера говорил, что все остальные нас опасаются, и боятся, и испытывают дискомфорт рядом с нами?!– откровенно веселился Оле.
– Убирайте этих козлов душных!
– грозно сверкала глазами повариха, потрясая половником.
– Иначе завтрака не будет!
Пленников подхватили под мышки, споро поволокли наружу, стараясь как можно дальше обойти грозную повариху, и усадили, прислонив спинами к колесам фургона.