Куда Уехал Цирк. Дорога-3
Шрифт:
– Вот поэтому нас и оставили, что можем приказ издали принять ...
– И передать, и проследить...
– высказали предположение Эни и Дени.
– Для этого и вас двоих было бы достаточно! А я тут причем?
– возмутился Сонк.
– А тебя для солидности, - хихикнули паршивцы.
– Нас могли и не послушать!
От помощи на кухне ребятам увильнуть не удалось, хотя Дени и Сонк и
– Да и не понадобятся, так нечто сами не съедим?!
– вдруг возмутилась черная повариха.
– Не сейчас, так опосля, замороженные они долго хранятся.
Молодая женщина очень быстро привыкла к удобству невиданной ранее техники и спокойно с ней управлялась. Не думала больше креститься и делать оберегающие от злых духов знаки, как было сначала. Она выглянула из двери и фыркнула, в залитой водой траве у берега реки резвились ящерки. Перекидывались мячом, весело шипя и свистя.
– А-а-а! Вам с яшперками поиграть хочется? Так идите! Сами справимся.
– А ну, стоять!
– прикрикнула на рванувшую с места молодежь Зара.
– Куда понеслись? Чешуйчатые сполоснулись, да и чистые. А вы как угваздаетесь вусмерть, скока мыться будете?!
– покачала головой, хотела еще что-то сказать, но тут громыхнуло так, что повариха Таня аж присела. И почти сразу дверной проем завесился полотном из сплошного потока воды. Сквозь него было видно, как размытыми силуэтами радостно скачут и кувыркаются Фен и Шен. Вот уж кому такая мокрядь была в радость.
– Сонк! Реку выше поселка завалило деревьями, там вода собирается. В такой ливень может прорвать запруду.
– Сейчас ящерок загоню, - закивал молодой индеец, забывая, что собеседник его не видит.
Ящерки загоняться домой не желали, на вызовы по внутренней связи не реагировали. Вода, игра и совместная радость загнали их в эйфорию. Тем более, скользить на животах с небольшой горки, по залитой дождем траве, расплескивая носами воду, было так увлекательно. Дени и Сонк переглянулись и стали молча раздеваться. Хотели поиграть? Получите! И даже расписываться не требуется.
***
Пока индейцы, приглашенные Джонатаном, и ходоки добрались до циркового лагеря, все вымокли до нитки. Марье и зонт не помог - всего-то голова сухая осталась. А вот нарисованные на нем косящие во все стороны огромные глаза вызвали смешки даже у индейцев. Подъехавшие гости смогли наблюдать интересную картину. Два почти голых парня, то и дело оскальзываясь, гоняются по залитому водой лугу за двумя огромными ящерицами. Парни шипели, судя по интонации, ругаясь, а ящерки, весело свистя в ответ, показывали розовые языки. Желчь мог поспорить на что угодно, что все четверо очень хорошо понимают друг друга.
– Прекратить!– гаркнул по связи Джонатан, и четверо на лугу застыли столбиками, таращась на приезжих. Ящерки бочком засеменили к своему террариуму на колесах. Парни разинули рот на Красного Ходока, спокойно восседающего под большим черным зонтом. Зонт держала сидящая за его спиной Марья.
– Рот закройте, а то утонете, - мрачно предложила завхоз, спрыгивая с коня и становясь на какое-то мгновение похожей на Мери Поппинс. Она нимало не озаботилась, что на индейца тут же хлынул ливень. Марья устала до ряби в глазах. Этот священник в своей «вере», (хотя к вере во Всевышнего это никакого отношения не имело) был силен. Даже сводными усилиями едва удалось вывести из-под его влияния толпу. Став единым организмом она уже подпитывала сама себя, озираясь в поисках тех, кого можно возвести в ранг врагов и уничтожить.
– Дерьмо не тонет и не горит... Даже в высоковольтном разряде, - высказал общее мнение Оле.
Но чувство гадливости и налипшей на кожу грязи не проходило.
Дождь подождал, пока последний мокрый человек зайдет под крышу, и перевел регулятор с отметки «ливень» на «сильный дождь».
Кианг тронул Марью за локоть.
– Я сам с гостями разберусь, - сказал он тихо.
– Переодевайся и отдыхай, ты замерзла.
Женщина благодарно улыбнулась и ушла в спальню, за ее спиной зашуршала, задвигаясь, штора. На полу тут же образовалась лужа, натекшая с одежды. Марья поморщилась, представив, во что превратится пол в гостиной, там же четверо мужиков вот так же обтекают. Она содрала мокрую одежду, быстро обтерлась, с облегчением влезла в сухие вещи, укуталась одеялом. Легла, подложив под спину подушку, прислушиваясь к звукам из-за шторы. Вот Киа чиркнул спичкой, поджигая брикет сухого горючего, звякнул чайником. Марья улыбнулась, вспоминая, как в каком-то мини-маркете, по недоразумению названом аптекой, повздыхала над брикетом сухого горючего. Помечтав о возможности быстро вскипятить личный чайничек. А через неделю получила в подарок два медных чайника: маленький - на двоих и двухлитровый - если придут гости. Двухслойную, медную же, турку и собственноручно изготовленную Киангом подставку-горелку. Марья уж и не помнила, когда так радовалась подарку, и высказала благодарность в столь жаркой форме, что мужчина даже удивился не понмая за что. Но высказывать вслух свое удивление не стал.
По ступенькам прошлепали босые ноги, пришедший приостановился на пороге и пошел дальше. Чего стесняться, на полу и так полно воды и не только. Отключенная травка изображала тривиальный ковер и ждала своего часа.
– Вот, - парень что-то поставил на стол.
– Это пироги. А рубахи давайте сюда, я их в сушку отнесу.
– Ты чего не оделся?
– в голосе Кианга слышалось неодобрение. – Дождь холодный, простудишься еще.
– Простужусь? Еще чего!
– фыркнул парень. – В мокрой одежде еще холодней, а дальше кожи не промокнешь.
Кто-то из индейцев одобрительно рассмеялся. Этот белый паренек им понравился. Загорелой кожей, отчетливо прорисованной мускулатурой, движениями, экономными и мягкими.
– Теть Марь, - Дени между тем подошел к шторе, разделяющей фургон на зоны.
– Можно мокрое забрать?
– Да, и спасибо, - разрешила Марья, но с места не сдвинулась. Спина болела распрезверски, и самое обидное, что боль была фантомной. Угораздило же в самый первый раз, когда с перепугу во всю силу работала ментально, ушибить спину. И придурочный организм завязал работу на всю катушку и боль в один узел, теперь хоть на голове стой, а минут сорок такой вот радости обеспечено.
– Ой, было бы за что, - отмахнулся Дени, поднял с пола одежду и вышел.
Штора осталась слегка приоткрытой, и женщина почувствовала на себе чужой взгляд. Даже без проверки эмоциональной составляющей взгляд ощущался как весьма неприятный. Марья медленно открыла глаза, незнакомый индеец смотрел, скривив презрительно губы. Женщина мысленно зарычала от злости, поймала взгляд черных глаз, и мужчина растерял всю свою презрительность. Ему показалось, что он смотрит в желтые и почему-то насмешливые глаза пумы, лениво лежащей на постели. Штора отодвинулась еще больше, мимо прошел хозяин дома, с чашкой дымящегося чая, и видение исчезло.