Куда уходит вчера

Бояндин Константин Юрьевич

Зоркий — то зоркий, но гробница оказалась сокрытой на совесть. Проще всего было ориентироваться на останки предшественников. За прошедшие года кости были растащены животными, унесены ветром, а то и похоронены: говорят, изредка здесь появляются бродячие монахи и пытаются успокоить гневный дух древнего вождя. В последнем они так и не преуспели, но хоронили останки охотников за сокровищами.

Вемкамтамаи, правда, предпочёл бы, чтобы останки оставались там, где их настигла гибель: предстоит осмотреть не менее четырёх сотен квадратных метров. Вздохнув, ольт принялся присматриваться

к обломкам и вчитываться в немногие сохранившиеся надписи. И — сразу же сюрприз. Вот он, вход… точнее, девять входов. Открыты, хотя и частично завалены. Какой из девяти ходов — подлинный? Девятью жизнями Вемкамтамаи не располагал. Надо идти наверняка.

До самого рассвета ольт занимался расчисткой проходов. Вот они. Неразличимые. Одни и те же надписи, изображения, направление. Каждый кончается тёмным провалом: добро пожаловать, кладоискатель! Никаких дверей: вход — врата во мрак. Ничто живое не осмеливается приближаться к ним. «Внешний» склеп, величественное и богато украшенное здание, кануло в небытие. Можно представить, как сильно стремились забраться сюда, если от некрополя остались только девять лестниц, ведущих под землю.

Вемкамтамаи позволил себе полтора часа сна. За последние двадцать веков он приобрёл способность тратить на сон один — два часа в день.

* * *

В столь ранний час прохожих было немного. Вернее сказать, была только стража, но она не обращала внимания на быстро шагающих путешественников. Когда до руин осталось не более сотни шагов, Фиар потянула воина за рукав:

— Бегом, сайир!

Что — то было в её интонации такое, что Ривллим не стал перечить. Они бегом промчались к каменному забору. Двое стражников кинулись в их сторону, едва только Ривллим принялся взбираться по выщербленной стене.

— Стоять! — кричали они; один извлёк рожок, чтобы подать сигнал тревоги. Другой подбегал к Фиар — та стояла у стены, мило улыбаясь. И совершил большую ошибку, подбежав к ней с опущенной алебардой. На расстоянии пяти — шести шагов в него словно попала стрела: он споткнулся и рухнул, не издав ни звука. Его товарищ только и успел, что поднести рожок ко рту. Он также рухнул, не успев поднять тревогу.

— Никуда не годятся, — заметила девушка, пока воин помогал ей спуститься по противоположной стороне стены. — Сначала надо подавать сигнал, а затем уже — ловить нарушителей. Быстро, сайир — указывай дорогу!

Ривллим мгновенно сориентировался.

— Туда, — указал он на холм из упавших одна на другую и сломавшихся каменных плит.

Следующие несколько минут они бежали по грудам обломков, поросшим вьюном и колючками, заваленным пылью и мусором. Всё это норовило податься под ногами, провалиться, чтобы сломать или ранить ногу. Ривллиму показалось, что та же злая воля, что обрекла город на разорение, стягивается к ним — любой ценой помешать добраться до цели.

За их спиной прозвучал одинокий, далёкий сигнал тревоги. Затем ещё один и ещё. Ну вот, началось.

— Мы неплохо опередили их, — выдохнула девушка, помогая Ривллиму взобраться на очередную груду

обломков. — Я думала, они будут попроворнее. Поднажми, сайир — у меня нет сил телепортироваться.

От стены до развалин Храма было шагов триста, но им потребовалось не менее пяти минут, чтобы оказаться у развалин ограды Храма.

Едва Фиар с Ривллимом спрыгнули с последнего завала и устремились к ограде, как шагах в десяти от них материализовался служитель Хаоса. Как показалось Ривллиму — тот самый, который говорил с ним накануне.

— Стоять! — крикнул он, грозно поднимая руку. — Сдавайтесь, иначе…

Фиар взмахнула рукой, дождём оросили пространство вокруг фиолетовые брызги, и служитель рухнул навзничь, прижимая ладони к проломленной груди.

— Быстро! — крикнула Фиар, пинком вышвыривая тело за пределы ограды. Чёрный Дождь грозно светился в её руке. — Делай то, что должен!

Ривллим очнулся от наваждения. Проворно вскарабкался туда, где некогда находился главный алтарь и, осторожно водрузил ивовый венок на развалины. Тут же над венком начал собираться туман. Оглянувшись, Ривллим увидел, как Фиар отправляет стрелу за стрелой в разные углы запретного района. Грохот стоял такой, словно несколько батарей обстреливали город из пушек.

Ривллим едва не забыл произнести подлинное имя — Афамис — и тут же почувствовал Её присутствие. Слабое, но быстро набирающее силу.

— Что ты делаешь? — прокричал воин, извлекая Солнечный Лист и изготавливаясь к бою.

— Привлекаю внимание, — девушка спокойно извлекла из воздуха очередную обойму стрел с тяжёлыми тёмными наконечниками и, не торопясь, зарядила оружие. Щелчок. Стрела попала в одного их капитанов, что бежал по ближайшему справа холму каменных обломков. Капитан исчез в фиолетовой вспышке. Запоздалый грохот больно ударил по ушам.

— Хочешь, чтобы сюда сбежалась вся армия?

— Верно, — Фиар кровожадно улыбнулась. — Если на святилище выступит хотя бы один отряд, все наши усилия были напрасными. Мы опередили их минут на пять. Ещё немного, и они… Слева!

Воин действовал автоматически. Слева от него воздух задрожал и на камнях возник ещё один противник. Солнечный Лист описал дугу… и противник расстался с головой. Странно, подумал воин — он, похоже, не видел меня!

Звук лопнувшей струны вывел ольта из дремоты. Вскочил, сдирая с головы капюшон. К югу от зенита две светящиеся полосы — белая и чёрная — скрестились.

Нет, не две!

Третья, родившись в точке пересечения первых двух, ярко вспыхнула в посветлевших небесах и стремительно начала падать прямо на ольта. Тот упал навзничь, защищая голову, и ощутил, как слабо качнулась земля под ногами. Вскочив, ольт увидел, что зеленоватый рукав, спустившийся с небес, уходит в третьи слева ворота. Рукав был не менее метра в толщину, от него исходило потрескивание…

Вемкамтамаи не колебался. Собравшись, он прыгнул вглубь третьих ворот. Едва рукав обволок его, странная, невозможная тишина поглотила ольта; его мягко, но непреодолимо повлекло внутрь. Ощущение было и страшным, и приятным.