Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона
Шрифт:
– Да замолчи, наконец! – оборвала ее Кира. – Замолчи! Грушин, вы – сумасшедший!
– Согласен, – кивнул Артем. И поправил узел галстука. – Итак, Даня, никто не собирается признаваться. Значит, тема закрыта? Сюрприз не удался. Быть может, мы разойдемся по домам?
– Не спеши, – загадочно улыбнулся Грушин. – Сюрприз номер два.
И он поднялся со стула. Гости невольно напряглись. Артем взглядом показал Сиду: если что, бросаемся на него и вяжем. Тот, кажется, понял и кивнул. Грушин тем временем подхватил со стола один из подсвечников и подошел к старинному буфету.
– Я сегодня хранитель ключей. Одни запирают гостей, другие – тайны, а третьи, волшебные, все отпирают. Вот этот заветный – ключ к свободе.
Открыв дверцу, он поднял повыше подсвечник и показал гостям содержимое буфета. Прасковья Федоровна вытянула и без того длинную шею, Артем подался вперед всем своим крупным телом, а Инга прикрыла глаза и еле слышно спросила:
– Что там?
– Господа шантажисты, обратите внимание. Не то чтобы я вас пугаю, но…
– Боже, там пистолет! – взвизгнула Кира. А у Прасковьи Федоровны от волнения порозовели щеки.
– Маньяк! – отчетливо произнесла Инга, широко распахнув голубые глаза.
– Да, это пистолет, – с нескрываемым удовлетворением подтвердил Грушин. – Оружие, которое вошло в историю. Не могу же я опуститься до какого-нибудь «Макарова» или «ТТ»? Я, Даниил Грушин! А это…
Он протянул было руку к пистолету, но тут же ее отдернул:
– Э, нет! Брать не буду. Чтобы на нем не осталось моих отпечатков пальцев. Оружие я тщательно протер, учтите это, дорогие гости! Перед вами настоящий «Магнум» фирмы «Смит и Вессон», модель 29. На сегодня это, пожалуй, самое мощное личное оружие в мире, не считая нескольких моделей автоматических пистолетов, – любовно объяснил он. – Изготовлен в год моего рождения. Ну разве я мог устоять? Барабан шестизарядный, в нем все шесть патронов, предупреждаю. Калибр такой, что один выстрел в упор – и у жертвы просто нет шансов. Также хочу предостеречь дам: это один из самых тяжелых револьверов. Берегите ваши ручки. Зато отдача не очень сильная, что, опять же, плюс. Кому надо, тот справится. Но о дамах я позаботился особо.
И Грушин поднес подсвечник поближе к буфету со словами:
– Быть может, кому-то плохо видно… Там, на полочке, запаянная ампула с цианистым калием. Я достал его по знакомству специально для этого случая. Дамы могут воспользоваться ядом. Кроме того, здесь лежит старинный кинжал. И веревочная петля. Кому что по вкусу. Я прекрасно знаю, что у некоторых из вас ситуация безвыходная. Вы не можете обратиться в полицию, причину называть не буду. Но шантажист держит вас за горло. Главное: не промахнитесь! Я имею в виду не пулю. Ха-ха!
– Ну хватит! – Артем встал. – Грушин, я тебя выслушал и понял, что мне лучше отсюда уехать. Мне все это неинтересно.
– Да ну? Тогда я могу выдать твою тайну? Сказать сейчас, перед присутствующими здесь людьми, что Артем Дмитриевич Реутов…
– Замолчи! Слышишь? Это мое личное дело! И только мое!
– Тогда останься. И, по крайней мере, одно признание у нас уже есть. Артем Дмитриевич не отрицает, что оказался в этой компании не случайно. Осталось выяснить,
Туз крестей
восемь часов вечера
Поскольку все молчали, Грушин продолжил:
– Господа, я так понял, что признания никто из вас делать не собирается? А покончить жизнь самоубийством?
– Много чести, – фыркнула Инга. – Отравиться, чтобы потешить твое самолюбие!
– Есть и другой способ, – загадочно сказал Грушин, – выйти с честью из этого поединка.
– Что, еще один сюрприз? – мрачно усмехнулся Артем, вновь опускаясь на стул. И потянулся к графину с водкой. – У меня от твоих сюрпризов мороз по коже.
– С минуты на минуту сюда придет следователь…
Рука Артема дрогнула, рюмка переполнилась, водка пролилась на скатерть, и Реутов выругался: «Черт… Грушин, ты… скотина…»
– Нет! – вскочила Кира, опрокинув при этом бокал с минеральной водой. Ее балахон моментально намок. «Сядь же! Сядь!» – дернула ее за рукав Прасковья Федоровна. Безмолвная Кира, бледная как смерть, опустилась обратно на стул.
– Следователь? – удивленно переспросил Валентин.
– Ментов нам только не хватало, – пробормотал Сид. Инга сидела ни жива ни мертва.
– Я не договорил, – заметил Грушин. – Да, я наведался в городскую прокуратуру. И нашел там замечательного человека. Майор юстиции Колыванов Андрей Алексеевич.
– Не-е-ет… – простонала Кира.
– Он отнесся ко мне с пониманием. Сказал, что слишком много развелось шантажистов. Пора устроить показательный процесс. Кончать жизнь самоубийством никто из вас не хочет. А как насчет добровольного признания? Чтобы скостить срок?
И Грушин взглянул на часы, висевшие на стене.
– Без пяти минут восемь! Ровно в двадцать ноль-ноль он должен подъехать к дому! Я полагал, что к восьми успею изложить вам свою позицию. Мне пора спуститься и встретить гостя. А вы пока все обдумайте. Есть шанс уладить дело миром.
И, взяв подсвечник, Грушин удалился.
– Уф… Даже дышать стало легче! – заметила Инга после паузы.
– Я остался только ради тебя, – нагнувшись к ней, еле слышно сказал Артем. – Не могу же я оставить тебя здесь вместе с этим маньяком? Но ты? Почему ты не выразила желания уйти? Инга?
– Я… – Она судорожно схватила со стола пустой бокал. – Налей мне шампанского!
– Я и не знал, что ты так много пьешь!
– Ты многого про меня не знаешь, Артем… – Инга тихонько всхлипнула.
– Давайте свяжем этого ненормального и сдадим в психушку, – предложил Сид.
– Сейчас сюда придет следователь… Сейчас сюда придет… – как заведенная, повторила несколько раз Кира.
– А чего ты так боишься? – с подозрением спросила Прасковья Федоровна. – Лично я происходящее всерьез не воспринимаю! Это всего лишь очередная шутка Дани!
– Тогда вам повезло больше, чем нам, – с иронией заметил Артем.
– Да, Прасковья Федоровна? – пристально посмотрела на нее Инга. – Ведь Грушин ясно сказал: здесь нет случайных людей. Либо шантажируемые, либо шантажисты. Вы кто?