Куда улетают драконы
Шрифт:
Викс обернулся через плечо. Прищурился. Неужели почувствовал моё недомогание? Но я знала, что два метра, разделяющие нас, меня не спасут. Чтобы помочь, надо прикоснуться к человеку – связаться с его сейзой.
Значит, я должна спасать себя сама. И я справлюсь. Чего бы это ни стоило!
Глубоко вдохнула тёплый воздух, пропахший реагентами и чужим дыханием. Грудь распёрла боль. Задержала вдох внутри, и мысли остановились. Лицо черноволосого незнакомца растаяло, и перед глазами снова проявились баночки и колбы с разноцветными реагентами.
Теперь я могла лишь
Уверенно потянулась к реагентам. Смело брала, сыпала, смешивала, пока содержимое моей колбы не обрело фиолетовый окрас.
Выдохнула с облегчением и потянулась к перу. Осталась голая теория. И уйма времени. Судя по озадаченным лицам абитуриентов, никто и не думал идти отвечать.
Осторожно привстала и перегнулась через парту, наблюдая за Виксом. Он неуверенно сыпал в колбу с жидкостью белый порошок. Пальцы его тряслись, а вещество в стеклянных стенках пробирки обретало голубой цвет. Я даже залюбовалась. И любовалась бы дальше, если бы громкий звук, прорвавший тишину, не заставил меня вздрогнуть и упасть обратно на скамейку. У кого-то в соседнем ряду взорвалась колба. С пронзительным звоном битого стекла смешался испуганный женский визг. В пространство между рядами выскочила худосочная девушка с черными волосами и понеслась к выходу. По её руке ленивой струйкой стекала кровь.
Викс дернулся, но, перекинувшись испуганным взглядом с Нимеридис, тут же вернулся на место. Она сидела левее и позади него.
Абитуриенты взволновано загудели, и главная лекарка моего возможного курса встала.
– Успокойтесь. Девушке сейчас помогут. Нет причин поднимать шум. Пишите быстрее. Сложить реагенты – это ещё не всё, главное, понимать, что вы делаете. Письменный ответ будет оцениваться выше, чем практический, – она монотонно говорила и шлёпала туфлями на низком каблуке между рядами.
Остальные члены комиссии восседали впереди, развёрнутые к нам лицом. Один дремал, второй говорил с женщиной рядом и горячо жестикулировал, а последняя экзаменатор склонила голову над документами и быстро что-то выписывала, изредка бросая расфокусированные взгляды в конец зала.
Я глянула на Нимеридис и заметила, как девушка что-то говорит Виксу. Тот немного повернулся и затравлено зыркнул на экзаменаторов. Затем быстро переложил на столик моей соседки крохотный листик. Подсказывает! Ну, конечно! Ему же не страшно вылететь на первом экзамене! Да и она хороша! Тоже по блату: поступит же, наверняка. Но выдавать я их не стала, как и остальные поступающие. Все только ниже головы опустили.
Тишина укрыла плечи, и я вслушалась в неприятный скрип перьев. Снова заныло под грудью, и живот заурчал. Пришлось прижать локоть и сцепить зубы. Наверное, я утром выпила много сливового сока. Надо быстрее писать и отвечать!
Едва спазм отпустил, как за ним пришёл следующий: ещё сильнее и омерзительнее. Меня словно из тела выбросило на миг. Зал и пёстрые макушки экзаменующихся подернулись прозрачным маревом. Взмахнув рукой от напряжения,
Вот это сюрпризы! Не хватало ещё перед всем континентом опростоволоситься. Я закусила губу, продумывая план действий. Если спазм накроет меня ещё раз, я не выдержу. А значит, нужно…
Я поднялась со своего места и уверенно посмотрела на экзаменаторов. Ведущий профессор лекарского факультета моментально повернулась ко мне, словно ощутив моё недомогание. Лекари всегда чудесно чувствуют занемогших, особенно опытные.
– Вам нужно выйти? – с пониманием в голосе проговорила профессор, и светило бросило блик в её платиновые волосы.
– Я хочу ответить, – произнесла я чётко, пугаясь того, что говорю.
Женщина подошла ближе и, кивнув, поманила за собой. Провела осторожно рукой по моей пояснице, и боль, кажется, притупилась. Но дискомфорт всё равно сковывал тело, и я едва переставляла ноги.
Викс поднял на меня взгляд. Беспокойный и сочувствующий. А я себя чувствовала опозоренной. Как можно что-то скрыть, когда половина сидящих – урождённые лекари?! И как только я это осознала, в голову ударила волна ужаса и стыда. Будто меня раздели и стали разглядывать.
– Приступайте, – мягко попросила женщина и, поправив волосы у виска, села на своё место.
Едва я уселась напротив экзаменаторов, как по залу за моей спиной прокатился смешок. Стыд сковал руки на горле и почти задушил. Захотелось убежать прочь, чтобы никогда больше не видеть этих лиц, не чувствовать обжигающих взоров. Одернула себя: им это и нужно! Меньше конкурентов – больше шансов на поступление…
Хотя, конкурент ли я?
Беглым взором оглядела комиссию. Ведущие профессора: лекарка и материалист. И четыре алхимика в фиолетовых мантиях: должно быть, рядовые преподаватели.
Раскрыла рот – и память распахнула передо мной нужную страницу книги. Я чеканила и тараторила так, что комиссия, кажется, не успевала слушать. Ответ срывался с губ так стремительно и методично, что мне самой не верилось. Даже не понимала: я ли это рассказываю. Значение алхимии в становлении лекарского искусства, алхимические свойства кислот и щелочей… И практическое задание, к которому я, гордая собой, дала исчерпывающие пояснения. Дополнительные вопросы показались смешными и простыми, как табуретка.
Когда ведущий профессор взяла мой экзаменационный табель, проставила там свой балл и передала следующему члену комиссии, я зажмурилась. И не открывала глаза, пока последний член комиссии не взмахнул пером и не вернул документ ведущему профессору.
Я не ждала ни высших оценок, ни похвалы: ежу понятно, что здесь всё по блату. Это подтверждало и то, что табель мне вручили в закрытом виде, снисходительно улыбнувшись.
– Можете быть свободны, – голос ведущего профессора донёсся откуда-то издалека. Словно она не сидела напротив меня, а вещала с другого берега моря, из Северного Ортогрона или Эмпера.