Кудряшки
Шрифт:
— Я разве виновата, что из-за твоей дурацкой романтики мне стали необходимы обнимашки?
— Нет, конечно! — снова самодовольная улыбочка, которая сейчас почему-то даже не бесила. Воейков поднял руку, чтобы я могла под нее проскользнуть, и уютно устроиться на его груди, слушая, как быстро стучит его сердце. Наверное, так же быстро, как и мое. Но как ни крути, а это был такой кайф, что не хотелось, чтобы «лампочка» вновь загоралась на небе.
Наверное, если ты не кофе, я бы так и задремала в крепких мужских объятьях, от которых по всему телу разливалось тепло.
—
— Не ворчи, бабулька! — на это заявление я стукнула Воейкова по самому доступному месту — его ноге. Но в ответ получила лишь заливистый смех, от которого самой хотелось смеяться.
— Инвалидом меня хочешь сделать, кудрявая? — Степан продолжал играть моими локонами, перебирая их пальцами.
Назад не торопились, но все же я планировала после обеда добраться домой.
— Ты надолго приехал?
— Еше пару недель. Там и решу, останусь в городе, либо двинусь в свою часть.
— А где ты сейчас служишь?
— Далеко, уж поверь мне
— Это такая засекреченная информация?
— Была бы ты моей девушкой, возможно, я бы ею поделился.
— Как жаль, что я не твоя девушка, — вздохнула наигранно. Всё прям как в том Ералаше про мандарин. Повздыхали-повздыхали и все на этом. А ведь именно в этот момент я бы не отказалась от признаний. И возможно, даже ответила бы на них. Ну, да, мешает только слово «возможно».
— А ты когда бабушку привозишь?
— Скорее всего, среди недели. Доработаю книгу ещё пару дней, возьму новую работу и приеду с ней, чтобы хоть как-то помочь обустроить быт. Такое ощущение, словно воспитываю подростка, который может ещё выдавать мудрые мысли.
— Значит, мы ещё увидимся?
— Было бы желание, а возможность всегда найдется.
— Похоже, умничать ты научилась у своей бабули, — он все так же светил своими белоснежными зубками. Хорош, гад! Нельзя мужику быть таким красивым. Будь моя воля, я ты таких сажала за решетку, чтобы не разбивали сердца вот таким вот легкомысленным дурочкам, как я.
Нет-нет! Мое сердце целое и…в голове прям туман какой-то и дышать тяжело, и ладошки вспотели… Вот, все эти обнимашки. Вся эта романтическая х***рня заразна, тем более рядом с таким парнем. Но останавливало сейчас только то, что о личной жизни мы не разговаривали, не интересовались фактом наличия рядом с нами кого-либо. Но я была свободна и мне было простительно, а вот на счёт него я сомневалась. Раньше он был решительнее. А может, просто понабрался ума к своим двадцати пяти. Ах, чёрт! У него же день рождения на следующей неделе. И я буду здесь? Да! Впервые в жизни я смогу его поздравить лично.
Распрощались у моей калитки. Вернул туда, откуда брал. Бушлат я поспешила отдать, так как на улице чуть потеплело, а мне эти десять метров было пробежать раз плюнуть.
— Доброго утра тебе, кудрявая! И хорошего дня!
— И тебе того же! — помахала я ручкой, поджав губы, прощаясь до следующей недели.
5
Как
— Только если ты вдруг до пятницы помиришься со своим козлом, я тебе не смогу вернуть, — сразу предупредила.
— Когла мы миримся, нам обычно не до концертов, — сообщила обречённо девушка. Конечно, я бы в другом случае постаралась чем-нибудь помочь, но у меня поджимало время сдачи книги, поэтому просто пригласила Дашу на выходных в гости к нам на дачу.
И как это я удачно вспомнила, и она не сообразила предложить их ещё кому-нибудь, по рассеянности оставив в столе на все выходные. Будет отличный повод провести время со Степаном. Даже если он не свободен, дружеский поход на концерт ничего не испортит. Хотя я бы на месте его девушки повыдергивала себе же волосы.
За два дня до нашего отъезда на его стене в ВК появилась запись:
«Дорогие друзья, через четыре дня у меня первый юбилей! Желающие поздравить могут меня найти по адресу (ссылка на геолокацию). Телефон отключу, интернета нет, поэтому поздравления буду принимать только лично».
Вот хитрый жук! А если к тебе припруться все твои четыресто друзей? Ну, уж я там точно буду! Только в эти дни мне нужно очень-очень много работать. А как работать, когда тут пишут всякие?
Степан Воейков: Кудрявая, давай куда-нибудь сходим. Оказывается, без тебя в поселке скучно.
Ольга Бушмина: Не могу. Я очень-очень занята.
Степан Воейков: Трудишься в поте лица, зарабатывая на хлебушек?
Ольга Бушмина: Я люблю с маслицем и икоркой, так что приходится. Потерпи два дня.
Степан Воейков: Это долго, кудрявая! Хочу сейчас! Спаси меня!
Ольга Бушмина: Тебе больше некого доставать, Степашка?
Степан Воейков: Я стою под твоими окнами!
Сердце, кажется, пропустило удар. Я кинулась к окну, отодвигая осторожно занавеску. Нет! Тихо, и соседи, кажется, спят.
Степан Воейков: А они тёмные и не хотят на меня смотреть. Твой номер не поменялся?
Ольга Бушмина: Нет!
Вот гад, я уж думала он в городе отирается. А он по поселку шастает. И тут же тишину комнаты разрезала трель мобильного. Хм, а вот его номера у меня не было.
— Можно я тебя ещё чуть-чуть помучаю, кудрявая?
— Степка, ты что выпил? — догадалась я.
— Это все мамина настойка. Мы просто с дедом поужинали, а в итоге я оказался у вас в саду.
— Хорошо вы поужинали, — усмехнулась я. Никогда в таком состоянии его не слышала, а тем более не видела.