Кухтеринские бриллианты
Шрифт:
– Все ясно, – подполковник обвел взглядом присутствующих: – Давайте уточним. У кого вопросы есть?
– Боря, когда смерть старика наступила? – спросил Медникова Антон.
– В ночь с четверга на пятницу. Мы приехали к месту обнаружения трупа в пятницу утром, практически, как говорят, по горячему следу.
Подполковник нахмурился:
– Жаль, что этот след остывает. – И повернулся к Антону. – Останьтесь вы, Голубев и Семенов. Остальные могут быть свободны, если вопросов не имеют.
Лимакин и Медников разом поднялись. Когда дверь за ними закрылась, Гладышев обвел взглядом оставшихся
– Ну, что делать будем? С чего начинать?
– У меня небольшое дополнение имеется, – сказал эксперт-криминалист. – На месте обнаружения трупа удалось сделать несколько слепков с оставленных на дороге следов. Прошу это учесть, если понадобится сличение обуви подозреваемых.
Подполковник кивнул и посмотрел на Антона:
– Из управления торопят, чтобы ты ехал к новому месту работы. Я взял на себя смелость сказать, что в ближайшие дни выехать не сможешь, поскольку есть, дескать, незаконченное уголовное дело. – Гладышев помолчал. – Пока я перестраховался. Никакого дела, по существу, нет, поскольку все о тумане. Но, быть может, из спортивного интереса повременишь с отъездом?… Поможешь Голубеву?
«Вот и съездил перед Новосибирском в Березовку», – вспомнив вчерашний уговор с Терехиной, хмуро подумал Антон, но возражать не стал. Вместо этого попросил:
– Поторопите, Николай Сергеевич, информцентр, чтобы впустую не шло время.
– Сегодня же дам туда телеграмму, – удовлетворенный согласием Антона, сказал Гладышев. Он взял папиросу, постучал ее мундштуком о коробку и заговорил: – Не дожидаясь, пока придет ответ информцентра, надо на полустанке поискать «однорукого». Совпадение этикеток, по-моему, не случайно. Бутылка, найденная у трупа, по всей вероятности, куплена в буфете полустанка.
– Но ведь в бутылке была не водка, а ацетон, – заметил Слава.
– Это и наводит на мысль, что принадлежала она местному жителю. Тем более, что отпечатков пальцев старика на ней нет.
У подполковника в общей сложности провели около часа. Открывая ключом дверь своего кабинета, Антон пригласил Голубева.
– В общем, я сейчас на полустанок двигаю, – сказал Слава.
Антон сел за стол, подперев кулаками подбородок, покачал головой.
– Нет… Давай-ка ты сейчас топай в заготконтору и возьми сведения об одноруком заготовителе, который в четверг привез в райцентр Торчкова. После этого забеги в сберкассу и узнай, выиграл ли действительно Торчков мотоцикл.
– А ты чем займешься?
– Схожу в райбольницу, узнаю, какого числа была на приеме у врачей бабка Гайдамакова. Ведь Торчков заявил, что он получал деньги за выигрыш в тот день, когда привозил ее в больницу. После этого съезжу на полустанок.
Голубев недовольно поморщился:
– По-моему, только время истратим, разбираясь с твоим земляком. Трепач он.
– Надо обязательно, Слава, это сделать, пока нас дела не захлестнули. Как сказал подполковник… хотя бы из спортивного интереса.
В больнице Бирюкова ждало разочарование – фамилии Гайдамаковой там даже и не числилось. Перебрав по алфавиту многолетнюю картотеку пациентов и скрупулезно прочитав от корки до корки журнал учета посетителей за весь текущий год, из регистрационной он вышел хмурым и злым. «Спортивный интерес» разгорался
Заведующая собесом быстро нашла пенсионное дело. Бирюков внимательно перелистал его и, что называется, своими глазами убедился, что пенсия Елизавете Казимировне Гайдамаковой, рождения 1900 года, назначена в 1947 году, 13 июня, в связи с потерей единственного сына-кормильца. В документах имелась справка военкомата, что рядовой Гайдамаков Викентий Петрович 1917 года рождения, являвшийся кормильцем нетрудоспособной по состоянию здоровья Гайдамаковой Е. К., погиб, защищая Родину, в марте 1942 года.
– Почему только через пять лет после гибели сына старушке назначили пенсию? – спросил Антон заведующую собесом.
Заведующая заглянула в документы, порылась в них и объяснила:
– Пенсия назначена с того времени, как Гайдамакова обратилась к нам с заявлением. Первоначально было приложено к заявлению извещение, что сын пропал без вести. Пришлось уточнять через военкомат. Оказалось, кормилец Гайдамаковой погиб.
Антон закрыл скоросшиватель с документами и, увидев на корочке карандашную надпись «9 августа 1974 г.», поинтересовался:
– Это что за дата?
– Эта?… – заведующая наморщила лоб. – В этот день Гайдамакова была у меня по поводу пересмотра пенсии. Видите в чем дело, в связи с недавним Указом, пенсии потерявшим кормильцев в годы войны увеличиваются. Вот я и объяснила Гайдамаковой, что она теперь будет получать ежемесячно на пятнадцать рублей больше.
«Вот когда Кумбрык привозил в райцентр старуху», – подумал Антон, ругнул в душе Торчкова, который умудрился спутать собес с больницей, и, поблагодарив заведующую, заторопился в райотдел. Слава Голубев был уже там. Его сообщение поразило и расстроило Бирюкова больше, чем неудача в больнице. Директор заготконторы авторитетно заявил Голубеву, что из-за неукомплектованности штата в этом году Березовку выездные заготовители не обслуживают.
– Как это так?… – пораженно спросил Славу Антон.
– Элементарно. Никто из заготовителей нынче в Березовку не ездил, – быстро ответил Слава. – И еще могу добавить: одноруких заготовителей в заготконторе нет.
– Ну, а что в сберкассе?… – уже обреченным тоном проговорил Антон.
– Тоже сюрприз. В августе месяце мотоцикл «Урал» с коляской выиграл врач-стоматолог районной больницы Станислав Яковлевич Крохин. Больше подобных выигрышей в этом году в районе не было.
Бирюков устало опустился на стул.
8. Осторожный мужик
Бориса Медникова пришлось ожидать в ординаторской – он заканчивал, как сказала дежурная сестра, срочную операцию. Из операционной Борис пришел осунувшийся и утомленный. Протянув Антону руку, вяло ответил на пожатие и, тяжело присев на застеленную белоснежной простыней кушетку, устало закрыл глаза.
– Аппендицит… пустяк… Но стоило опоздать на два-три часа, было бы поздно, – словно объясняя свою усталость, проговорил он.
Узнав, что Бирюкова интересует характеристика врача-стоматолога Крохина, Медников долго сидел, не открывая глаз. Затем достал из стола сигарету, но, не найдя спички, положил ее обратно и наконец сказал: