Кукла Даша
Шрифт:
Костя на секунду задумался, прикурил сигарету и хрипловатым голосом сказал:
– Ладно, я и сам уже засомневался. Они во дворе, остались поговорить. Надо бы посмотреть, живы ли они.
Таня бросила ложку и не снимая фартука первая выбежала из
– Стас! – окликнула она его, и он обернулся. – Где Сергей?
– Таня, я тут, у тебя под носом, – сказал Сережа. Он сидел, прислонившись к стене и тоже курил. Стас подошел к нему и протянул руку, тот встал и, затушив сигарету, принял знак дружбы.
– Что тут у вас происходит? – негодовала Даша, вышедшая следом за Таней.
– Ничего. Старый год провожаем, – как ни в чем не бывало сказал Сережа. – А вы, зачем мерзнете, как сосульки?
– Сережа, я серьезно. У тебя кровь на губе...
– Зайдем в дом... Это ерунда – не обращай внимания, – успокаивал он ее. Стас обнял Таню, дрожащую от холода и от леденеющих слез. Они вошли в дом. Костя, снова промолчав, ухмыльнулся. Ни Таня, ни Даша так и не поняли, что все это значило, но и та и другая подумали о своем.
Новогодняя ночь не открыла тайны, и, казалось, что все чудеса прошли мимо белоснежного городка, мимо всех настоящих событий. Зимняя сказка была вовсе не про золушку,
Музыка дороги снова гипнотизировала. Поезд лентой гипнотизера вился по снежным лесам и полям. Каникулы, как огромная забытая картина, осталась в том городе, откуда они уезжали. И снова купе – бегущая в ночь комната. На обратном пути Даша мало спала, сочиняла стихи.
– Какое ты любишь кино? – внезапно для Сергея спрашивала она. Тогда он отвлекался от рисования и, откладывая карандаш, с радостью уделял ей внимание.
– Хорошее. А почему тебе это интересно?
– Просто мне показалось, что кто-то про нас снимает кино, а мы играем свои роли.
– Это всего лишь твои впечатления... Знаешь, ты сегодня какая-то особенная, – приглядываясь к ней в темноте говорил он. Даша тянулась к окошку и, отодвигая занавеску, смотрела на холодное звездное небо и дула на стекло так, что горячий воздух ложился по кружеву снежного узора.
– Нет, это вечер особенный, – улыбаясь звездам прошептала она. Сереже было хорошо вот так вот смотреть на нее, такую восторженную и тихую. В ней не было никаких загадок, потому что она даже не пыталась их загадывать ни себе, ни другим. Даша Миронова была открыта всему далекому небу, и Сергею была так близка и понятна ее воздушная игра.