Кукла для кандидата
Шрифт:
– Мог бы и подавиться, плакать не стали бы, – предусмотрительно выдержав паузу, со злостью произнесла экономка. – Тоже мне, чучмек бухарский. Подкрадывается, как кот.
– Почему чучмек? – немедленно поинтересовалась Ника. Куй железо, не отходя от кассы. – Он что, из Бухары?
– Предки, может, и из Бухары. А, может, и из кишлака какого-то. Знаю, что из узбеков. Двоюродный братец Клары. По матери.
– А Клара разве из Узбекистана?
– Нет, из Краснодара. Но мать у неё узбечка. А отец – кавказец какой-то. Клара вместе с этим Рустамом в Москву
– Вы думаете, он непорядочный? – в меру выкатив «удивлённые» глаза, спросила Ника.
Экономка повела головой, словно прислушиваясь. Потом ответила шёпотом:
– Был шантрапой и сдохнет шантрапой. Ты иди к хозяину, он ждать не любит.
Эйдус сидел за своим широким столом, заставленном часами, и просматривал бумаги. Кивком показал Нике на диван в левом углу.
– Полагаю, что уже освоились?
– Да.
– Я так и думал. Моей супруге, главное, не возражать. А вы ведь не возражаете, верно?
В изящных очках из тонкой оправы, выглядевшими чужеродно на мясистом носу, он походил на интеллигентного «вора в законе». Лицо простовато-грубоватое, а очки, как у модного стилиста.
– Я не конфликтная, – тихо отозвалась Ника. – Вы же сказали, что я должна добросовестно выполнять обязанности. И слушаться Клару Агзамовну.
– У вас хорошая память. А исполнительность – вообще редкое качество у современной молодежи.
– Я стараюсь.
– Да-да, Клара мне так и сказала. Старательная, говорит, девушка. Как она, кстати, себя чувствует?
Странный вопрос для человека, недавно разговаривавшего с женой, подумала Ника. Клара наверняка тебе всё рассказала. Что же, повторим на бис.
И она изложила «согласованную» версию о болезненном состоянии Клары.
– Кларе Агзамовне, наверное, надо показаться врачу. Возможно, провести обследование.
– Да-да. Вы верно рассуждаете. – Эйдус помолчал. – Нам нужно оформить трудовые отношения. Порядок есть порядок. Пожалуй, до конца месяца я могу вас взять. Пока. А там посмотрим.
Вот, козёл! Ника едва сдержала возмущение. Ведь Клара говорила о двух месяцах. Ясно, решил меня помариновать.
– Что-то не так?
– Нет, что вы! Большое вам спасибо. Мне так нужна работа. Только…
– Ну-ну.
– Я хотела ещё сказать о Кларе Агзамовне… Знаете, мне кажется, она слишком много курит. Ей вообще бы не следовало…
– Да-а? А вы ей об этом сказали?
– Нет. Мне неудобно. Разве я могу делать ей замечания?
– Это верно. Но вы молодчина, Ника, что сказали об этом мне. Я очень беспокоюсь за здоровье своей жены. Оно у неё такое хрупкое… Что-то ещё?
– Да, если разрешите. Мне показалось, она слишком расстроена. Видимо…
– Да-да?
– Мне показалось, это связано с предыдущей сиделкой. Той, которая попала в аварию.
Ника рисковала. Но она просчитала этот риск. Должен же её «доклад» чем-то
– Да-а-а?
– Я слышала, как Клара Агзамовна разговаривала с ней по телефону. Я так поняла, что та девушка лежит в больнице?.. И выглядела очень расстроенной. Я даже не знаю, зачем я вам это говорю… Наверное, я лезу не в свои дела…
– Вы продолжайте.
– Видите ли, Кларе Агзамовне нельзя лишний раз волноваться. Уж слишком она переживает… Нет, наверное, это не моё дело. Пожалуйста, не рассказывайте Кларе Агзамовне, о том, что я…
Она слегка «заложила» Клару. А как иначе? Ведь она – слуга двух господ. И что-то ей подсказывало, что Эйдус зачтет эту её «излишнюю откровенность». Если она, конечно, правильно разобралась в ситуации.
– Конечно, конечно. Вы поступили совершенно верно. Этот разговор останется между нами… А вы наблюдательны. Клара действительно принимает всё слишком близко к сердцу. Как вы думаете, она просто расстроена или эта девушка ей близка?
– Я не знаю, – протянула Ника. – А как понять… разницу?
– Как она к ней обращалась?
– Люда. Ещё… кажется, она называла её Мила. И ещё…
– Ну-ну?
– Кажется, она назвала её милой. Раз или два… Знаете, я специально не прислушивалась.
Он довольно пошевелил усами. Потом написал что-то короткое на бумаге, лежащей перед ним на столе, и поднялся с кресла.
– Сидите-сидите, я подойду. – Эйдус приблизился к Нике почти вплотную и протянул несколько листков, сшитых скрепкой. – Почитайте ваш договор.
Пальцы у него были короткие и толстые, поросшие на фалангах седыми волосами. Словно сосиски со щетиной. Фу! Ника взяла документ и быстро, для проформы, пробежалась по тексту. Она же доверяет этому человеку, верно? Но в силу своей природной ограниченности и наивности должна кое-чем поинтересоваться.
– Так много???
– Разве это много?
– Спасибо вам огромное! Я никогда столько не получала.
Что-то зацепило её внимание, она сразу не сообразила, что именно. Вернулась на предпоследнюю страницу. А, вот оно, срок действия договора. Он продлил срок на месяц. Сработало! А не такой уж он и хитрый, этот хвалёный политический деятель.
Ника подняла глаза и заметила, что Эйдус смотрит прямо на её бёдра. Вернее, между них. Халатик-то короткий. И полы разъехались. Вот, чёрт! Лишь бы не покраснеть.
Она сунула, не глядя, бумаги куда-то в направлении Эйдуса.
– Я могу идти?
– Не надо. – Он мягко отвёл её руку. – Это ваш экземпляр. А вы распишитесь, пожалуйста, на моём. Он на столе лежит.
Она поднялась и прошла к столу, почти физически ощущая сзади похотливый взгляд Эйдуса. Интересно, кто у них завел такую униформу для сиделок? Клара? Или сам Эйдус размер халата подбирал? Под рост. Вся интимность наружу, как сказала бы бабушка. Либеральный извращенец, вот кто этот Эйдус.