Кукла колдуна
Шрифт:
Рыцарь мрака подошел к массивному дрессуару, достал оттуда пару бокалов и бутылку темного, почти черного вина. Непрозрачная жидкость окрашивала хрустальные стенки в густо-фиолетовый цвет.
— Поверь, этот напиток расслабит даже каменную статую. А при надлежащем усердии заставит танцевать стриптиз на столе.
— Боюсь спрашивать, но тогда зачем мне его пить? — приподняв бровь, спросила я. — Ты хочешь увидеть меня голой на столе?
Хотела пошутить, но вышло что-то совсем другое. Как только последние слова сорвались с губ, фраза резко приобрела
Дрожь прокатилась по спине.
— Я просто предложил выпить, цветочек. Но будет интересно послушать, какие еще фантазии будоражат твою маленькую головку.
— Что? Нет! Это не мои фантазии! — воскликнула я, опять краснея.
О, Флора, как ему удается переворачивать все с ног на голову?
Дайрен улыбнулся шире.
— Попробуй, — протянул мне бокал и добавил: — и успокойся, спаивать фею в собственном доме не входит в мои планы.
Резко развернулся и, отойдя от меня на пару шагов, опустился в глубокое кресло. Теперь нас разделяло внушительное расстояние. И это хорошо. Мне нужны эти несколько метров свободного пространства. Потому что каждый раз, как он подходит ближе, даже воздух начинает искрить.
Я незаметно вздохнула. В голову вдруг пришли не самые веселые мысли.
— Почему ты так не любишь фей?
Вопрос сорвался с губ сам собой. Быстрее, чем я успела его остановить.
Дайрен поднял на меня немного удивленный взгляд.
— Не люблю?
А потом вдруг отвернулся и, пожав плечами, посмотрел на огонь.
— Я никого не люблю, Арилейна. Рыцари мрака не умеют любить.
Затем он повернулся и закончил:
— Но фей нас учили презирать, как более слабую и ничтожную расу. Так я воспитывался.
— Ясно, — выдохнула в ответ.
Хотелось, чтобы это не звучало так жалко. Но вряд ли у меня получилось.
Дайрен не сводил с меня глаз и в этот момент на его лице проскользнуло что-то странное. На какое-то мгновение мне показалось, что мужчина скривился, словно от боли. Но тут же снова стал спокоен.
— Ты слышала, что я сказал? — вдруг спросил он, внимательно глядя на меня. Голубые глаза приобрели холодный блеск. — Слышала, кто я, Ари?
— Слышала…
— Тогда ты должна понимать, что это логично, — с железным спокойствием продолжал он. — Чувств мы лишены магией, но нас учили еще и презирать. Это стержень, позволявший с ледяным сердцем ловить вас и отдавать на смерть. Нас учили ненавидеть, чтобы мы не сломались.
— А разве недостаточно того, что у вас нет чувств? Жалости? — спросила я, стараясь не акцентировать внимание на том, что Дайрен должен меня ненавидеть.
Но, кажется, с этим вопросом оказалось что-то не так. Взгляд рыцаря мрака зло сверкнул.
— Ты путаешь нас с чудовищами, — фыркнул он, но тут же успокоился. — Хотя… вероятно, некоторые это заслужили.
— И все равно я не понимаю, — пришлось признаться, несмотря на страх испортить ему настроение и послать во тьму весь этот странный вечер.
Дайрен вздохнул, снова задумчиво посмотрев на огонь. Оранжевое пламя
— Ты должна понять разницу, — начал объяснять он, болтая вино в бокале и рассматривая, как темно-фиолетовая жидкость окрашивает стенки.
Глядя, как он это делает, я наконец, решила попробовать напиток. Сделала глоток, ощутив приятную сладость и довольно жгучую "сердцевину". Но мне нечего было бояться. Если сегодня кто-то и будет танцевать на столе, то это точно не я.
Но посмеяться мыслям я не успела, Дайрен продолжил рассказ.
— Рыцари не испытывают жалости ни к кому. Но если бы мне приказали убить человека или целую деревню, вряд ли я легко согласился бы. Конечно, приказ есть приказ. И при необходимости я выполню его, также не испытывая жалости ни к одной из жертв. Но это не значит, что я буду доволен сделанным. Мне будет неприятно. Отвратительно. Мерзко осознавать, что я убиваю свой народ. Понимаешь? В рыцарях мрака нет жалости, но нет и пустой жестокости. Нет желания убивать. Поэтому, если Элеандоре вздумалось бы пойти войной против людей, это вызвало бы волну серьезного сопротивления даже среди нас. Ее личной стражи.
Он сделал короткую паузу.
— Но фей мы приучены ненавидеть с самого детства.
Теперь мне стало ясно, что он имел в виду. Ни жалости, ни мук совести. Целая гвардия, созданная лишь для уничтожения таких, как я…
Опустила голову и, подтянув колени к груди, обхватила себя руками. Внезапно стало ужасно грустно.
Но Дайрен и тут сумел меня удивить.
— На самом деле ты чем-то похожа на фурий, — проговорил он задумчиво.
— Что? — удивиться ещё сильнее было бы невозможно.
Мужчина усмехнулся.
— Почти незаметно. Но есть во внешности что-то неуловимое. Разрез глаз. Тонкая талия, каких не бывает у людей, — его голос понизился и стал более проникновенным. — Немного замедленные, плавные движения, которыми можно любоваться… Но от фурий веет тьмой. А от тебя нет.
Я кивнула, поджав губы. В чем-то он действительно прав.
— Это от них сейчас веет тьмой. А когда-то веяло тенью, — проговорила тихо. Но вряд ли он понял.
А затем я резко вскинула голову и спросила, наконец, то, что мучало меня всю сегодняшнюю ночь:
— Почему ты позволил царице укусить себя? Тебе понравилось?
В помещении сразу же стало на несколько градусов холоднее. Но мне было плевать. Я хотела знать ответ. Что-то внутри отчаянно протестовало против случившегося. Я испытывала непонятный гнев при воспоминании об этом. Раздражение при мысли о том, что Дайрену понравилось. И даже весь этот романтический вечер с вином и улыбками не мог смыть горечь во рту.
Какое я имела право спрашивать? Никакого. Но сегодня между нами двумя произошло что-то неправильное. И теперь это мучило изнутри.