Кукла крымского мага
Шрифт:
— Вас слушают, — я поставила босую ногу на перекладину стула. Он скрипнул, но устоял.
— Привет, Жень, — откликнулись на том конце трубки бодрым мужским голосом. — Ты как, готова ехать? Я уже внизу, жду тебя в машине.
Я вспомнила про вчерашний уговор с Ильей, и мне стало неловко, что я заставляю ждать человека, примчавшегося с самого утра. Я-то планировала поездку ближе к обеду. Во всяком случае, не думала, что меня поднимут ни свет ни заря.
— Сейчас спущусь, — пообещала я.
— Ключи от дачи взять не забудь, — напутствовал меня Калиберда. — Они, скорее
Я аккуратно положила трубку на два рычага и обернулась. Сирин продолжал стоять посреди коридора. Мне показалось, что взгляд его стал чуточку теплее, чем был вчера.
— Я ведь смогу выйти? — я кивнула на входную дверь.
Голос мой звучал небрежно, но внутри все окаменело. Вот сейчас он скажет «нет», а я уже положила трубку и не сумею дать знать Илье, что меня держат взаперти.
— Само собой, — невозмутимо откликнулся сосед. — Я как раз хочу отдать тебе ключи от входной двери и почтового ящика.
В мою руку перекочевали два ключа — один длинный, проржавевший от старости, второй маленький и круглый.
— Викентий Палыч, помогите, пожалуйста, включить колонку, — попросила я. — У меня не получается.
— Иди на кухню, — буркнул сосед, устремляясь по коридору. — Сейчас включу.
Повинуясь распоряжению, я отправилась на кухню следом за ним. На плите закипал чайник со свистком, испуская пронзительные паровозные гудки. Сирин шагнул к плите и выключил конфорку, оборвав песню чайника.
— Кофе будешь? — глухо осведомился он.
— Буду, — кивнула я.
Распахнув дверцы кухонного стола, он вынул две чашки и поставил на линялую клеенку. Оттуда же извлек жестянку с кофе и щедро сыпанул ее содержимое в каждую из чашек, после чего залил крутым кипятком. По кухне тут же пополз горьковатый кофейный аромат.
— У меня сахара нет, посмотри у себя, — пробормотал он, кивая на шкаф с посудой.
Я распахнула дверцы и стала невнимательно осматривать его содержимое. Честно говоря, на сахар мне было глубоко наплевать.
— Викентий Палыч, вчера я вас искала, чтобы включить колонку… Я долго ходила по квартире, но вас нигде не было… В общем, я заглянула к вам в комнаты. Это ваш сын в голубой детской? — не выдержала я, все-таки задав мучивший меня вопрос.
Он обернулся и, собрав лоб складками, проговорил:
— Ты никогда не была в Палермо?
Это было неожиданно и совершенно не вносило ясность в ситуацию.
— Не довелось, — с недоумением ответила я. — При чем здесь Палермо?
— Значит, не посещала монастыря капуцинов и не знаешь, что под ним в катакомбах обитают тысячи мертвецов.
Говорил он спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся. Так, будто рассказывал об уютной кофейне в центре города.
— Мертвецы лежат и висят там вдоль стен, захороненные на виду у всех. В Средние века монахи обнаружили, что в подземельях монастыря хорошо сохраняются тела покойников, и стали хоронить там братьев. Знатные сицилийцы тоже хотели войти в вечность не тленным прахом, а сохраненным телом, и за изрядную мзду получили право на погребение рядом с монахами. Так помимо коридора монахов
Сирин сел на табуретку, зажал руки между колен, глядя на поднимающийся над чашкой с кофе пар. Очки его запотели. Он снял их и снова протер концом полотенца.
— Но самой большой достопримечательностью катакомб является тело Розалии Ломбардо. Оно хранится в часовне Святой Розалии.
Сосед говорил, сидя ко мне спиной, как будто не отвечая на мой вопрос, а словно беседуя сам с собой.
— Двухлетняя сицилийская девочка скончалась в начале прошлого века, и безутешная родня попросила доктора Альфредо Салафию забальзамировать ее тело. Прошло почти сто лет, а дитя до сих пор лежит в гробу, как живое. Я видел ее и был потрясен. Кажется, что она уснула. Я заинтересовался феноменом и выяснил, что доктор Салафия разработал метод сохранения органической материи, в корне отличный от того, что использовался раньше. Салафия отказался от применения мышьяка и ртути, пользуясь для бальзамирования тела раствором собственного изобретения. Туда входит формалин. Глицерин. Спирт. Соли цинка. Другие химикаты. Долго перечислять.
Он озадаченно почесал гладко выбритую щеку, изборожденную глубокими морщинами, и закончил:
— Да и не нужно тебе это. Теперь вернемся к твоему вопросу. Еще до рождения сына я много экспериментировал в этом направлении. И даже не подозревал, что мне самому это скоро понадобится.
Шумно выдохнул, помешал ложечкой в чашке кофе.
— Когда позвонили и сказали, что Алеша утонул, через десять минут я уже летел в Крым на вертолете Военной академии, а через два часа заносил в лабораторию тело моего мальчика. Я хотел повторить феномен Розалии Ломбардо.
— Надо сказать, у вас получилось, — пробормотала я.
— Мой мальчик, мой Алеша, — хриплым голосом проговорил он. — Я часто смотрю на сына и думаю, что это большое счастье, просто находиться рядом.
Он улыбнулся, и лицо его осветилось изнутри, словно включили лампочку.
— Алеша любит, когда с ним играют. У меня много дел. Я не могу уделять сынишке достаточно времени. Ты, Жень, заходи к нему, не стесняйся. Угощай сдобным печеньем, он его любит.
— Хорошо, — кивнула я, неловко пряча глаза, ибо боялась, что Сирин увидит в них охвативший меня страх.
Рядом со мной сидит опасный безумец. Помешанный. И я нахожусь с ним один на один в запертой квартире. И нужно мне было лезть со своими вопросами! Сирин поднялся с табурета, приблизился и пристально посмотрел мне в лицо, стараясь понять, как я реагирую на его слова. Рука его скользнула в карман, и я подумала, что это конец. Сейчас этот ненормальный достанет заточку, нож, сапожное шило, большой ржавый гвоздь, скальпель. Да мало ли что Сирин носит в карманах своих отутюженных брюк? Достанет и устранит как надоедливую любопытную кошку, сующую нос не в свои дела. А затем отнесет в большую комнату, разложит на железном столе, зальет чудо-раствором Салафии и создаст еще одну Розалию Ломбардо. В компанию к сыну, чтобы его Алеше не было скучно.