Кукла-любовь
Шрифт:
– Игорек, это ты?
Тут он вспомнил, что Игоря больше нет, свесил ноги с кровати, встал и пошел на звук.
Кошка! Бродячая кошка, их в общине было немало, проникла в дом и распотрошила пакет с едой, который ему принес ночью старший. Наверное, он вчера неплотно закрыл за собой дверь, а Валера не пошел проверять, у него не нашлось сил, так он был измучен тяжелым физическим трудом и страшными новостями. Несколько часов сна сделали свое дело: теперь он мог твердо стоять на ногах и здраво мыслить. Что могло случиться с кошкой, которая наелась тушеной картошки с луком?
Валера взял в руки кастрюльку с нетронутым ужином, посмотрел, понюхал. Подавиться кошка не могла – картошка даже сейчас была жиденькой, без единого комочка. Пахло из кастрюльки как-то странно. Валера убрал в пакет свой несъеденный ужин, подумал и сунул туда кошку, которая уже затихла и не подавала никаких признаков жизни. Он подошел к окну и осторожно выглянул. Было еще темно, но через полчаса рассветет, и тогда за ним придут. Не за ним – за его телом.
Яд…
В еде точно был яд. Их с Игорем решили убрать. Что стало причиной, можно было только догадываться. Может, Игорь проговорился, что они нашли труп молодой женщины. Может, руководство напугало, что Валера разговаривал с адвокатом, который приехал в общину разбираться с имуществом его клиентки, – их же наверняка видели и доложили. Мало ли о чем он мог проболтаться адвокату. Это опасность. И ее надо устранить.
– Ребята зачищают… – прошептал он тихо и бросился в свою комнату, собираться.
Глава 8
Чекалин подъехал к дому, где проживал заявитель Гришин Игнат Федорович, в половине девятого вечера.
– Как думаешь, не поздно? – опасливо покосилась на освещенные окна Маша.
– Нормально, – буркнул Алексей.
У него час назад состоялся еще один серьезный разговор с женой, из которого он мало что понял и поэтому сильно расстроился. Ленка говорила как-то странно, бессвязно, нелогично. Это было совершенно на нее непохоже и будило определенные подозрения.
– Может, она на каких-нибудь препаратах? – спросил он у Женьки.
Он позвонил ему, сидя в машине возле Машиного дома – он заехал за ней и теперь ждал.
– Чего ты так сразу? Не накручивай себя. И меня заодно.
– Тебе ничего не удалось узнать? – спросил его Алексей, закрывая глаза.
Он сидел в машине и ждал, когда Маша выйдет из дома. Позвонил Женьке, а тот ничего толком не сообщил. И по телефону ничего – все как всегда, никаких левых номеров. И по банковским расходам чисто.
– Все как было полгода назад, да и год. Может, она того, и правда влюбилась?
Слышать это было гораздо больнее, он поспешил отделаться от Женьки и теперь был молчалив с Машей. Она даже обиделась, но потом все равно разговорилась – нервничала перед визитом к заявителю.
– Какой у него этаж? – спросил Алексей, выбираясь из машины.
– Третий. Во-он его окна. – Маша показала на два освещенных прямоугольника. – Трехкомнатная квартира. Большая!
– Откуда такие сведения? Ты уже была у них?
– Нет. У меня в подобной квартире, в соседнем микрорайоне,
– Дома новые? – поинтересовался Алексей.
– Ну да. Конкретно этот микрорайон был заселен в позапрошлом году.
– У Гришиных квартира в ипотеке или как?
Он осмотрел двор с просторной парковкой и остался доволен детской площадкой, тренажерами. В его детстве из тренажеров во дворе был турник, погнутый в середине, и низкие скамейки, где они с пацанами качали пресс.
– А я не знаю, – растерянно отозвалась Маша, семеня рядом с ним к подъезду. – Не спросила. А нужно?
– А как же! Мало ли что… Может, женушка слиняла от платежей, а потом явится: здрас- те, я приехала. Ладно, сейчас посмотрим. Письма у него?
– Да. Сказал, что подготовил.
– Хорошо. Ты иди к нему, а я этажом ниже в дверь постучусь.
– Зачем? – Маша растерянно покусывала губы.
– Так, поболтаю…
Женщина, открывшая ему дверь на втором этаже, выглядела как палач инквизиции: серый балахон с длинными рукавами и воротником, полностью укрывающим шею, на голове странный чепец. Суровое лицо, напоминающее мужское, губы крепко сжаты.
– Что надо?! – уставила она на Чекалина страшной силы взгляд. – На часы смотришь?!
– О как, – тихо молвил Алексей. – Вы бы для начала спросили: кто я. А потом грубили.
– А я знаю, кто ты. Полицейский, – удивила его женщина. – В окно видела, как ты с девкой в подъезд заходил, а девка из полиции. Уже была там.
Ее взгляд был воздет к потолку, как при молитве.
– Во-первых, не девка, а лейтенант полиции Мария Дмитриевна Проворова, – разозлился Алексей. – А во-вторых, давайте без хамства. Или я вас привлеку.
– Это за что? – Ее взгляд засверкал жгучим любопытством. – За то, что не хочу тебя пускать в квартиру без ордера? Да притом ночью!
– А я и не прошусь к вам, – подмигнул Алексей. – Так, зашел на огонек. Думал, что ценного сообщить можете, а вы – нет. А на нет и суда нет.
Он повернулся, чтобы уйти, но неожиданно был остановлен сильной рукой.
– Все я могу. Заходи, умник, – проворчала она и втянула Чекалина в квартиру.
Маша читала и перечитывала письма, которые ей вручил Игнат Федорович, и силилась понять, что могло заставить Ларису броситься на поиски незнакомого ей отца. В этих текстах, написанных ровной твердой рукой, не было и намека на чувства к Ларисиной матери, – лишь восторженное перечисление собственных достижений, скупой интерес к ее жизни, к жизни дочери, которую он никогда не видел. Зачем он вообще ей написал?
– Может быть, она сама разыскала его? – предположил Игнат, осторожно поставив чашку с чаем на подставку. – Тут же не все письма наверняка. Я когда почитал, понял это. Первое письмо в соответствии с датой уже как продолжение некоего диалога. Не находите, Мария Дмитриевна?
– Да, да, это понятно. Он пишет, что получил ее письмо и так далее. Просто не могу понять, зачем ей вообще надо было переписываться с ним? Он же такой…
– Какой? – он смотрел на нее с неподдельным интересом.