Кукла советника
Шрифт:
Йарра отпустил меня. Сдернул с шеи плетеный шнурок с рубиновой подвеской, сунул мне в ладонь.
– Если будет что-то непонятно, вызовешь меня, и я сам объясню. Ясно?
– Да, господин. – На глаза, от несправедливых обвинений, накатили слезы.
– И упасите боги, если я снова найду тебя в таком виде и такой компании!
– Этого больше не повторится.
– Я надеюсь.
Йарра отступил и, чеканя шаг, ушел. Я, размазывая злые слезы, опустилась на пол, сжимая амулет вызова. На руках, чуть повыше локтей, наливались багровые синяки.
Алану
Сейчас же я со всех ног неслась к кабинету, где закрылись Алан и его отец. Если граф избил моего друга только за глупую щекотку, за совместное посещение борделя он его просто убьет.
Алан и Ривейра сидели за чашей вина. Уютно потрескивал огонь у камине, длинные тени бродили по потолку и стенам, по жестяной крыше погромыхивали плохо прибитые металлические пластины.
– Госпожа?.. – поднялся мне навстречу Алан.
– Здесь Йарра! – прошипела я. – Беги!
– Как он здесь оказался? – охнул парень.
– Не знаю! Не трать время, выбирайся из города, – я лихорадочно рылась в поисках кошелька. – Вот, найди лошадь и беги! Встретимся в лощине у замка!
Я распахнула окно, выходившее во внутренний двор:
– Беги, Алан!
– А ты?
– Со мной все будет в порядке, ничего он мне сделает. Да беги же ты!
– Давай со мной!
– Без шансов, – мотнула головой я. – Я уведу его.
Алан разрывался между желанием бежать и остаться. Прекрасно понимая, что не выстоит против графа и нескольких минут, он все равно думал, как бы помочь мне.
Идиот влюбленный!
– Беги! Ну пожалуйста!
– Хорошо, – покорился он и шагнул в окно.
– Это тебе, – бросила я противоядие Ривейра. – И чтоб я тебя не видела.
– Могу пожелать того же, – едко ответил мечник, глотая настойку трав, нейтрализующих токсины паутинника.
– Иди к брыгу, урод, – оставила я за собой последнее слово и выскочила в коридор.
В проходе, оглядываясь, стоял Йарра.
– Значит, ты все-таки здесь, – медленно проговорил он.
Испуганно пискнув, я бросилась к гобелену, намереваясь скрыться в кабинете, но дверь не поддалась – Ривейра задвинул засов, запершись изнутри. Зря я ему противоядие дала.
– Лира, не смей сбегать.
Сколько времени нужно Алану, чтобы скрыться? Десять минут? Двадцать?
Ударом ноги я выбила раму окна и вылезла на стену, хватаясь за зубчатые выступы кирпичного узора. Пальцы Йарры лишь мазнули по моему намокшему плащу. Слава богам, на этом карнизе ему не удержаться!
– ЛИРА!
Светлые, как же плохо, как же все плохо!
Так подставиться самой, подставить Алана и Тимара! Как, как, как он мог узнать?!
Даже не скрываясь, я неслась, перепрыгивая с крыши на крышу и понимая, что не сбегу. Просто сил не хватит. Граф нашел выход на крышу, и теперь расстояние между нами стремительно сокращалось.
– ЛИРА!
На
– Лира!
Я скосила глаза вниз. До земли – локтей четырнадцать.
Пустыня… Звон бубенцов песчанников, миражи дворцов в горячем мареве… Бездонно-синее небо… Я – песчинка. Одна из многих, оторванных от дюн и подброшенных в воздух порывом суховея. Искрящаяся, сияющая песчинка, танцующая на ветру. Что случится со мной, если я упаду? Правильно. Ничего. Дюна снова примет меня в свои объятия…
Ногу пронзило болью. Тяжело дыша, я вывалилась из транса и, прихрамывая, побежала к реке, в сторону акведука. Толпа осталась позади, Кварталы Вздохов тоже. Впереди лишь городская стена, заборы и склады.
– Лира!
Сколько времени прошло? По ощущениям – целый час, а на самом деле? Прости, Алан, я больше не могу…
Петляя, как заяц, я свернула раз, другой, третий и попала в тупик. Глухая стена дома, гладкий забор в три человеческих роста и кованая решетка с шипами, ограждающая чей-то сад. Я бы не рискнула взбираться по ней без металлических перчаток. Я озиралась по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то укрытие, готовая сейчас даже в груду мусора зарыться. А через мгновение на выходе из ловушки, в которую я себя загнала, появился Йарра. Дублет расстегнут, шнуровка на рубашке распущена. Я безуспешно пыталась слиться со стеной, глядя, как он приближается. Молча. Лучше бы он ругался.
Вся бравада, что мне ничего не грозит, разом вылетела из головы, и, натянув до предела рукава рубашки и свитера на ладони, я прыгнула на решетку, преграждающую дорогу. Шипы легко прокололи тонкую шерсть и впились в руки.
А потом граф сдернул меня вниз.
Больная нога подвернулась, и я шлепнулась на камни мостовой. Йарра рывком поднял меня, схватив за свитер на груди. Его тяжелое дыхание отдавало табачным вином и лимоном, смешиваясь со свежим ароматом одеколона и запахом пота мужчины, только что пробежавшего несколько лиг. Я зажмурилась, ожидая наказания – тряски ли, от которой стучат зубы и больно шее, пощечины или оглушающей оплеухи. Чего угодно.
Но не поцелуя.
Йарра притянул меня к себе, нашел и ожег мои губы своими, вынуждая их раскрыться. Единственное, что я успела сделать, – это выставить руки, упираясь ему в плечи, и теперь они оказались зажаты между нашими телами. Я замерла от неожиданности, когда граф коснулся своим языком моего, когда начал посасывать мою нижнюю губу, прижимая меня к себе все сильнее.
– Пустите, – прошептала я, разрывая поцелуй. В бледном рассветном свете глаза графа казались черными.
Раздраженный сопротивлением, Йарра сжал мои запястья и завел их за спину, заставляя меня выгнуться, его правая рука легла мне на затылок, не позволяя увернуться от горячих твердых губ.