Кукла советника

Литвиненко Елена

– Не надо! – вскрикнула я, когда он начал стягивать рукава. – Пустите!

У поцелуя был вкус вина и южных специй. Граф намотал на кулак мои волосы, оттягивая голову назад, удобно устраивая ее на сгибе руки. Вторая его ладонь сжала грудь сквозь тонкую сорочку. Твердые губы мяли рот, настойчиво добиваясь отклика.

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Поцелуй все длился, и длился, и длился… Страстный, горячий, жадный. В ушах шумело, перед глазами плавали разноцветные круги.

Я уперлась руками в колючий подбородок,

отталкивая графа.

– И вы еще спрашиваете, почему? – я дышала, как после забега. – Вас совершенно не волнует, чего я хочу! Что я – НЕ хочу! Отпустите меня, ради Светлых! – я попыталась оторвать его руку от своих волос.

Йарра встал. Крепко держа меня за запястье, вытащил к камину, а потом толкнул на волчью шкуру. Я отползла подальше от ревущего пламени, не спуская глаз с графа, снимавшего рубашку. Хорошо помню свои ощущения тогда: страх, злость, ярость, ожидание боли – ведь в первый раз всегда больно!

– Ты сама разденешься или помочь?

– Мне нельзя! – выкрикнула я. – У меня регулы!

– Да ну? – криво улыбнулся граф, расстегивая пряжку ремня. – Надо же, как вовремя.

– Да!

– Сними юбки, и если ты не лжешь, я тебя отпущу.

Сердце колотилось где-то в горле. Если я сейчас сама, добровольно начну выпутываться из вороха юбок, это ненадолго отвлечет его, главное – заставить Йарру сдвинуться в сторону. Хоть немного, совсем чуть-чуть, чтобы успеть выскочить из кабинета. Плевать, что я буду простоволосая, в нижней сорочке и панталонах, не будет же он за мной по замку гоняться!

Я завозилась, стягивая платье. Перешагнула через него, сбросив заодно и туфли – в этих колодках я далеко не убегу. Перекрутила пояс нижней юбки, чтобы шнуровка оказалась впереди, нервно задергала узел, стараясь не глядеть на графа.

– Не получается? – обманчиво-мягко спросил он.

– Не заставляйте меня… – прошептала я, заливаясь краской. Краснеть по желанию я уже давно научилась. – Я… Я стесняюсь…

Нет, а если бы у меня действительно были месячные, он бы смотрел, как я достаю окровавленную тряпку из панталон?!

Совесть у него все-таки была – граф отвернулся. А я опрометью бросилась прочь из кабинета, загнанным зайцем побежала наверх, в свою спальню, и с грохотом задвинула засов. Боги, где же Тимар? Где Уголек? Где хоть кто-нибудь? Почему в коридорах никого не было?

– Лира, открой.

Я замерла, делая вид, что меня здесь нет.

– Лира!

И удар.

– Открой, или я выломаю эту лярвину дверь!

Я попятилась, пытаясь скрыться в ванной.

С громким треском сломался засов, зазвенела, катясь по плитам, удерживавшая его металлическая скоба. В спальне было темно, и силуэт Йарры, освещенный факелами из коридора, показался огромным.

– Регулы, значит, – сказал он, плотно прикрывая дверь. – Маленькая врушка!

Между нами был круглый стол, и я отступала вокруг него, не подпуская графа.

– В кошки-мышки

хочешь поиграть? – Я не могла разглядеть его лицо в темноте, но голос не сулил ничего хорошего. И к двери он меня больше не подпускал, стоя так, что она постоянно оказывалась у него за спиной. А потом Йарра, оттолкнувшись рукой, проскользил на бедре по столешнице, свалив вазу с цветами, и схватил меня в охапку, зажимая рот.

– Хитрая Лира, – выдохнул он мне в ухо. – Надеялась обмануть меня?

Я брыкалась, лягнула его, мыча бессвязные проклятия.

Йарра охнул и выругался. Перекинул меня через плечо и понес к кровати Тимара, бросил на матрас, навалился, удерживая на месте.

– Значит, хочешь по-плохому?

– Ненавижу вас! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!.. Будьте вы прокляты!

Сопротивление лишь распаляло графа.

– Шильда…

Йарра впился в мои губы, пытаясь снова поцеловать, и я укусила его – изо всех сил, до крови.

– Дрянь!

От пощечины потемнело в глазах. Треск разрываемой сорочки, табачное вино мужского дыхания, грубые руки, боль…

И вдруг все закончилось. Раздался знакомый, такой замечательный, практически родной свист бамбуковой палки и шлепок, с которым она опускается на голое тело. И еще раз. Йарра получил четыре удара, прежде чем скатился с меня, что-то крикнул на родном языке Роха, который я так и не удосужилась выучить.

Вместо ответа Учитель ударил его по щеке тыльной стороной ладони.

– Вон из моего дома! – заорал Йарра. – Чтоб я тебя здесь не видел!

– Ты стал зверь, Раду, – ответил островитянин. – Я уходить завтра. Сейчас я быть с Обезьянка. – И добавил: – Прикройся, Раду. В коридоре слуги.

От удара дверью с потолка посыпалась штукатурка – Йарра ушел.

– Спа… Спаси… бо… – завернувшись в простыню, я сползла на пол, всхлипывая, обняла колени старика.

– Не плакать, Обезьянка. Никогда не плакать и не показывать Раду слабость, иначе он растоптать тебя. Ты понимать?.. Хорошо. Тогда ложись спать. Сегодня я быть, а завтра ты справляться сама. У тебя начинаться сложная дни. Но ты сильная, ты справиться. Я знать, – сказал Наставник, погладив меня по волосам.

Глава 35

Сумрачное утро совсем не было добрым. Заутреню я пропустила, встречая рассвет танцем с лучами – последним перед отъездом Роха. Когда-то я была бы счастлива избавиться от старика, но сейчас понимала, что замок покидает единственный человек, который мог остановить Йарру.

Засов, который вчера сломал граф, был толщиной с мою руку.

Проводить Роха мне не позволили – стражники, пропустив островитянина, скрестили перед моим носом алебарды. Пожав плечами, я вернулась в замок. Тим еще не вернулся, и я позволила себе всласть пореветь, обнимаясь с подушкой. Светлые, ну что со мной не так? За что мне все это? За что боги прокляли меня флером?!