Кукла. Беременная (не) от Зверя
Шрифт:
И я позволила.
Марк любил меня этой ночью со всей страстью, азартом, огнём, любовью. Всей своей властью он брал меня и подчинял.
Но брал с такой осторожностью и нежностью, что я готова была кончать только от этого. Но нет же. Я растягивала каждую секунду удовольствия. Мне было мало. Я хотела ещё и ещё. В какие-то моменты я даже забывала, что беременна. Но Марк не забывал...
Он медленно поднял мои руки вверх, и стащил сначала майку, потом шорты. Снял с себя всю мокрую одежду.
Два
Страшно, что однажды я могу снова лишиться всего этого. Могу лишиться мужчины, от которого сама схожу с ума.
Марк подтолкнул меня к стене и снова стал на колени. Затем начал целовать мой живот. При этом его руки нежно поглаживали мою поясницу. Поцелуи со спокойных перерастали в более сильные, и требовательные.
Мы дышали тяжело. Я и вовсе задыхалась. Мои пальцы касались его волос, плеч...
А потом он запрокинул одну мою ногу себе на плечо, и впился губами в мою промежность. Я с трудом могла стоять до этого, а теперь и вовсе теряла равновесие. Голова всё время опрокидывалась назад, а глаза заказывались от наслаждения.
Он трахал меня ртом. Властно. По-хозяйски. Как собственник.
– Моя...только моя... Наконец-то...
Периодически отрываясь от нижних губ, он шептал и так же тяжело дышал, как и я. В это время его пальцы изводили моё лоно. Он точечно входил и при этом сильнее давил на клитор. Грань между реальностью терялась.
Эта тонкая нить, которая держала меня на ногах уплывала, а вместе с тем, меня накрывал оргазм.
– Кончай, цветочек, давай, - с этими словами он снова вошёл в меня языком. И трахал. Трахал. Трахал.
И я кончала. Как всегда, истекая соками и громкими стонами. Внизу живота возрождались миллионы бабочек, и по его приказу мы их освобождали. Они взмахивали своими крылышками и летели. Летели. Притом щекоча меня и в то же время пробивая током.
Марк взял меня на руки и отнес в постель. Он снова гладил меня между ног, не давая времени опомниться.
– Прости цветочек, прости. Но я уже не могу... Хочу тебя драть... Трахать... Любить. Моя... Понимаешь?! Ты моя...
Он словно в тумане шептал, бредил. Целовал.
Его влажный рот, накрыл мой. Мои соки. Его слюна. Всё перемешалось, как волшебное зелье. Наше зелье.
А потом его губы целовали мою чувствительную грудь. Та лишь от его прохладного дыхания покрывалась мурашками, и соски становились дыбом. От всех этих долгожданных касаний, я плыла. Покрывалась испаринами и плыла. Соками. Похотью.
Когда Марк перекинул меня на живот, я не сразу опомнилась. У него как-то получалось
– Прости, Катюш... Я так хочу тебя драть. Знаю, что нельзя... Блядь! Я так долго ждал этого. Я осторожно, хорошо?!
Вместо ответа я мычу согласием. Его пальцы, снова и снова приникают в меня. Он уже трахает. Как я могу отказаться этот этого?! Если он это делает так умело.
Когда его влажный член наконец-то входит в меня, я лишь сильнее выгибаю спину.
Сука. Блядь. Пиздец.
Скромная, воспитанная девочка, растворяется в воздухе. Этому, давно спрятанному королевскому пиону, нужен хороший трах. И его может дать только он.
Мой...
– Да, Марк... Да... Ещё...
Он не шлёпает меня, как раньше. И не вгоняется в меня с бешеной скоростью. Входит бережно. Но мне мало. Это жжение внизу живота, подобно вулкану. И лавы слишком много. Слишком.
– Сильнее... Быстрее... Ещё...
– не прекращаю требовать я. И он сдается. Вгоняет в меня свой член полностью. До конца. Без остатка входит на всю длину. Его яйца на скорости ударяются по моей промежности. И я кайфую. От всего.
А потом он нажимает на клитор и с рыком любимого зверя кричит:
– Блядь! Кончай цветочек, кончай. И я... Я сейчас...
И мы кончаем одновременно.
Марк изливает в меня своё семя и тихо нашёптывает моё имя. Я же держусь из последних сил. Вспоминаю, что беременна и на живот упасть не могу.
Потом мы долго лежим в кровати, и даже не идём в душ. Все следы секса остаются на теле, и нас это абсолютно не заботит.
Мы обнимаемся, целуемся и засыпаем в объятьях друг друга.
Последнее, что помню, это как Марк прижимался к моей спине. Трогал волосы, целовал шею и нашёптывал слова любви.
Глава 24. Катя
Нельзя открыть двери в прошлое, даже если ты знаешь, где они находятся.
Прошлое, оно на то и прошлое, чтобы оставаться там, где должно быть.
Две недели пролетели на одном дыхании. После той ночи примирения, мы с Марком почти три дня не выходили из спальни. Единственный раз мы ездили в больницу, сразу же после той ночи. Марк очень боялся и переживал, что во время нашей сумасшедшей страсти, мы могли навредить здоровью ребёнка.
После тщательного обследования, Марк довольный, забрал меня домой. И потом снова и снова любил. Вот только в этот раз нежнее. Мы как затворники закрылись в своих апартаментах и не желали никого видеть.