«Кукла»
Шрифт:
Когда к подъезду прибыла заказанная машина, опохмелившийся, помытый, побритый и наодеколоненный полковник чувствовал себя вполне приемлемо. Бес, получивший утреннюю порцию, на время оставил хозяина в покое, решив, что уж вечером раскрутит его на полную катушку.
Уютно устроившись на заднем сиденье, Артемьев курил сигарету, лениво поглядывая в окно.
На улицах города Н-ска кипела утренняя жизнь. Озабоченные, хмурые жители торопились на работу. Спасаясь от мелкого, моросящего дождика, они кутались в прорезиненные плащи, укрывались зонтами. Подобревший от выпитого, полковник вяло сочувствовал им.
У закрытых дверей винного магазина тусовались помятые алкаши
Проснувшись через два часа, он обнаружил, что прибыл к месту назначения. Оставалось каких-нибудь три километра. Полковник придал лицу значительное выражение, поправил фуражку, засунул в рот мятную конфету, чтобы отбить запах спиртного.
В специальной тюрьме, где содержались в ожидании казни смертники, Артемьева хорошо знали, но документы проверяли тщательнейшим образом. Полковник не обижался. Молодцы, ребята! Порядок есть порядок!
В кабинете начальника тюрьмы Алексея Васильевича Лукьянова было, как всегда, душно. Лукьянов маялся ревматизмом и не терпел сквозняков. Курить, однако, любил. Дым, наполнявший помещение, казался сизым туманом. Даже курящий Артемьев закашлялся. Из тумана выплыла физиономия хозяина кабинета, немедленно изобразившая приветливую улыбку.
– Здравствуйте, Петр Андреевич, здравствуйте, дорогой, опять к нам пожаловали?
Вместо «р» Лукьянов выговаривал «г», поэтому в голосе его слышалось что-то еврейское, хотя с «пятой графой» у начальника над смертниками все было в порядке.
Артемьев выдавил из себя ответную улыбку, но по причине непрерывного кашля она получилась, мягко говоря, кривой.
– Слышали новость? «Спартак» опять продул! Три – два!
Петр относился к футболу равнодушно, однако всем своим видом выразил горестное сожаление. Он прекрасно знал людей, умел пользоваться их слабостями, сочувственно слушать любую ерунду, изображать любовь к вещам, или лицам, или играм, на которые ему было абсолютно наплевать. Поэтому полковник Артемьев и заслужил репутацию отличного, компанейского мужика, что приносило немалую пользу.
– Да, да, – сочувственно закивал он, – полное безобразие! Ну ничего, в следующий раз непременно отыграемся! Честно говоря, мне кажется, это была случайность!
– Вы думаете?! – расплылся в радостной надежде Лукьянов.
– Уверен!
Умаслив таким образом тюремщика, полковник наконец адаптировался в этом похожем на газовую камеру кабинете и перешел к делу.
– Что ж, – внимательно выслушав, ответил Лукьянов. – Вы как раз вовремя. Все камеры полны. Шесть постояльцев с отклоненными кассациями. Ждем «исполнителей» со дня на день. Хотите взглянуть дела?
– Нет, сперва посмотрю на них самих, один раз я уже приобрел кота в мешке. – Артемьев имел в виду известного нам Потапова.
В деле может оказаться что угодно: громкие выступления, мастер спорта по тому, по этому, особо опасен при задержании, а перед лицом смерти – слизняк. Например, некий Уткин, прославившийся безумной жестокостью, покалечивший при аресте двух оперативников, когда повели «к стенке», в прямом смысле слова нагадил в штаны да так основательно, что палачи носы позатыкали. К тому же Уткин обслюнявил им всю обувь, вымаливая пощаду. «Исполнители»
В сопровождении Лукьянова он прошел в дежурное помещение, где здоровенные прапорщики усердно забивали «козла». При виде начальства они лениво вытянулись во фрунт.
– Садитесь, играйте дальше! – разрешил Лукьянов и жестом указал Артемьеву на восемь горевших мониторов. – Вот этих двоих пока нельзя, отказы еще не пришли, а остальные в вашем распоряжении!
Полковник принялся выбирать. Главный тюремщик по ходу дела давал краткие разъяснения. Первым из шести обреченных был маленький, худой армянин, осужденный за «хищение в особо крупных». Он суетливо бегал по камере, периодически всхлипывая и причитая. Что именно – не слышно, так как звука мониторы не передавали. Мудрое решение, ведь от постоянного плача, воя, ругани даже быки-дежурные рехнуться могут. Этот явно не годился.
Во второй камере – растрепанная полная женщина средних лет с безумными глазами, которая с целью ограбления убила свою соседку и двух ее малолетних детей. Судя по широко раскрытому рту, дамочка непрерывно вопила. Нет, баба не нужна, их в «куклы» вообще не берут.
В третьей камере – молчаливый, угрюмый старик с волчьим взглядом. «Вор в законе», приговорен за то, что организовал массовые беспорядки в лагере строгого режима, в результате которых погибло несколько охранников. Этот бы сгодился, да слишком стар, к сожалению!
В четвертой – отвратительный прыщавый тип, с явным наслаждением занимающийся онанизмом. Известный сексуальный маньяк-убийца. Отлавливал в темных подворотнях женщин, душил, затем совершал с мертвыми половой акт.
«Такие типы, как правило, бойцы никудышные, они лишь над слабыми глумиться умеют, но все равно возьму, – подумал про себя Артемьев, – подобную сволочь я бы сам убил с наслаждением, а если показать ребятам его дело...»
В пятой – опять баба.
В последней, шестой камере оказалось как раз то, что нужно. Крепкий, мускулистый парень с мужественным, волевым лицом и абсолютно спокойными, светлыми глазами. Он с великолепным хладнокровием, как будто находился не в смертной камере, а у себя дома, делал утреннюю зарядку! В настоящий момент отжимался на кулаках. Заметив движение телеобъектива, парень поднялся с пола и посмотрел, как показалось Артемьеву, прямо на него. Смертник произнес три слова. Смысл их был понятен только полковнику, который еще в разведшколе овладел искусством читать по губам.
«Сдохни, мусор поганый!» – сказал парень.
В глазах его светилась такая страшная, ледяная ненависть, что полковнику стало не по себе. Жуткий экземпляр, презирает смерть, что ж, Сергеич сам этого хотел!
– Н-да, крепкий орешек! – словно прочитав мысли Артемьева, нарушил тишину Лукьянов. – Вряд ли такой вам годится! Не стал подавать прошения о помиловании, ведет себя, будто он тут хозяин, словно он будет нас всех «исполнять». – Тюремщик зябко поежился. – А ведь действительно, «исполнителям» нелегко придется. Этот тип великолепно владеет рукопашным боем, научился у какого-то азиата-эмигранта. Знаете, за что приговорен? Убил двух милиционеров, без оружия, голыми руками! И неизвестно, скольких бы еще уложил при задержании. Да любовница его посодействовала, взяли пьяного, сонного. Иногда даже безмозглая ревнивая курица полезна бывает! – Лукьянов игриво хихикнул.