Куклаваня и К
Шрифт:
– Ишь ты!
– похвалил Куклаваня.- Техника на грани фантастики!
Слова пупса были подхвачены и много раз повторены эхом. Неожиданно ступеньки вывели в просторный зал. Такого богато убранного зала Маше прежде видеть не приходилось. Справа и слева от неё двумя мраморными рядами выстроились высоченные белые колонны. В центре мощной струей бил фонтан. Во все стороны разлетались мелкие брызги.
У фонтана на жердочке сидела большая сова и недовольно щурилась:
– Это сова Фима!
– сказал Пыхалка.- Она живет у нас уже лет двести.
– Ишь ты, какая совища! Можно я её поглажу?
–
– Прежде чем кого-либо трогать, девочка, вымой руки. И вообще, что за манеры? Разве было бы приятно, если бы к тебе подошли малознакомые зверюшки и стали тебя гладить?
– Не обращай на неё внимания!
– прошептал Пыхалка, отводя Машу в сторону.Она всё время ворчит. У неё характер такой. Пойдёмте лучше за стол.
Дракончик провёл друзей через большой подземный сад. В подземном саду было сумрачно и идти приходилось почти наощупь.
– Почему так темно? Что вы тут скрываете?
– спросил Куклаваня.
– Здесь растут самые прекрасные в мире кактусы, но они совершенно не выносят света,- объяснил Пыхалка.- Говорят, кактусы могут исполнить заветное желание того, кто увидит, как они цветут.
– А они когда-нибудь уже цвели?
– поинтересовалась кукла Оля.
– Пока нет, но кто знает, когда это случится,- серьёзно сказал Пыхалка.
Из подземного сада друзья попали в гостиную. Гостиная у дракончиков была совершенно не похожа на человеческую. Кресла в ней свободно летали по воздуху, а под потолком кружился роскошно убранный стол. Свет шёл из сотен маленьких разноцветных окошек в потолке и стенах, что смотрелось очень красиво.
– Мы здесь живём вчетвером. Дедушка, мама, Михрютка и я. Маму вы уже знаете, а это мой дедушка.
На одном из кресел, подобрав под себя лапы, лежал громадный дракон с блестящей серебристой чешуей. Он был двухголовый, и обе его головы с интересом разглядывали Машу.
– Это мои друзья, дедушка Горыныч!
– представил Пыхалка.
– Очень приятно!
– пробасили одновременно головы дедушки Горыныча и недовольно покосились друг на друга.
Как уже говорилось, у дедушки Горыныча было две головы и обе с тяжёлым характером. Когда-то в ранней юности они поссорились и до сих пор не могли помириться. Иногда их взаимоотношения заходили так далеко, что головы общались между собой не иначе, как через переводчика, которым выступал обычно Пыхалка.
– Внучек, спроси у этого ротозея, куда он засунул мои очки!
– говорила тогда правая голова Горыныча, не глядя на левую.
– Скажи ему, пусть сам ищет, старый пень!
– отвечала левая голова.
Иногда головы Горыныча на время мирились и принимались рассказывать о старых временах. Но на самом интересном месте одна обязательно начинала ловить другую на неточностях и обвинять в склерозе.
– Это было, помнится, лет четыреста назад,- говорила левая.
– Не четыреста, а двести. Тогда ещё француз приходил,- уточняла правая.
– Француз после приходил, а тогда ты ещё жениться хотел. Теперь вспомнил, ротозей?
– Я хотел жениться? Полно врать-то! Это ты хотел! У тебя никогда не было вкуса!
Головы расплёвывались и демонстративно отворачивались в разные стороны.
Поздоровавшись
Мама Пыхалки оказалась искусной поварихой. Кроме блюд из перца и горчицы, она приготовила ещё громадный торт. Торт у неё получился размером с книжный шкаф. Маша съела несколько кусочков. Не торт, а мечта! Тает во рту.
– Когда я готовила, я не знала точно, какой величины окажется Маша и решила подстраховаться,- сказала дракониха.- Не выношу, когда гости у меня выходят из-за стола голодными. Куда бы мне теперь пристроить остатки торта?
– Остатков не будет!
– заверил её Куклаваня и прыгнул прямо в крем. Пупс провалился с головой, и сладкое желе сомкнулось над ним. Прошло несколько секунд, и торт начал прямо на глазах оседать и вбираться вовнутрь, как будто его затягивали сильнейшим пылесосом. Через минуту он исчез, а на блюде обнаружился торжествующий Куклаваня с раздувшимся животиком. Пупс был перепачкан кремом с головы до ног, но сыт, как никогда.
– Для такого малыша у тебя очень даже сносный аппетит,- при-знала дракониха, поедая горчичные пирожки величиной с подушку.
Дед Горыныч чокнулся сам с собой и выпил стаканчик перцовочки. Правая голова крякнула, а левая выпустила из уха струю пара.
Кошка Дуся тоже не осталась внакладе. Она свернулась клубком на кресле, а над её головой стайкой кружили жареные рыбки. Время от времени очередная рыбка, отделившись от стайки, ныряла прямо в рот кошке. Дуся просто млела от счастья. Чем не завтрак в постели?
Когда обед был закончен, дракониха сказала Пыхалке:
– Сынок, покажи друзьям остров. И дедушку Горыныча с собой возьмите.
– Остров?
– У гнома Ученичкина от удивления слетел красный колпачок.- Мы разве на острове?
– Ага! На острове,- подтвердил Пыхалка.- На острове Буяне, в море-окияне...
НА ОСТРОВЕ БУЯНЕ
Дедушка Горыныч рассказал про остров Буян. А знал он немало. Записная книжечка Ученичкина тут же распухла от множества всяких сведений. Горынычу редко удавалось встретить внимательного слушателя, старик разохотился, разговорился и между его головами на время воцарился мир. Горыныч усадил гостей к себе на спину и взмыл вместе с ними над островом.
Маша узнала, что Буян находится в самом неизведанном месте океана. Сверху он покрыт паутиной, которую плетёт волшебный шелкопряд. Пока паутина цела, Буян невидим ни с воздуха, ни с корабля. Поэтому очень немногим жителям Земли известно про этот сказочный уголок.
– Вы говорите, что Буян невидимый, но мы-то его видим...- поинтересовался гном Ученичкин, во всем любивший точность.
– Как, разве я не говорил?
– удивился Горыныч, и его головы посмотрели одна на другую.- Наш Буян скрыт только от взрослых, а на детей волшебство паутины не распространяется. Поэтому вы и смогли сюда попасть.