Кукловод. Книга 2. Партизан
Шрифт:
— Ваши документы.
Шестаков вручил документы, удостоверяющие личность, и, когда офицер записал его данные, прошел в сторону кабинета командующего. Нда. Как-то у них тут все… Несерьезно, одним словом. Ох, чует его сердце, достанется дежурному на орехи. А и поделом. Нечего расслабляться. Война тут, в конце концов, или что?
В приемной находились полковник, два подполковника и капитан. Нда. Прапорщик как-то не вписывается в общую картину. Наличествовал еще один капитан. Но этот выступал как бы в роли хозяина помещения, так как являлся адъютантом его высокопревосходительства.
— Прапорщик Шестаков, Сорок седьмой Украинский
— Давайте! — окинув прапорщика равнодушным взглядом, бросил адъютант.
— Что давать?
— Донесение давайте, что же еще?
— Прошу простить, но имею приказ передать лично в руки.
— Послушайте, прапорщик, если его высокопревосходительство будет принимать каждого курьера…
— Простите, господин капитан, у меня и в мыслях не было препираться с вами. Но я в некотором роде имею касательство к данному донесению, содержащему факты первостепенной важности. А потому могу ответить на целый ряд вопросов, которые непременно появятся у его высокопревосходительства.
— Даже так.
— Так точно.
— Присядьте.
— Слушаюсь.
Шестаков опустился на стул, гадая, что же последует вслед за этим коротким диалогом. Либо господин капитан промаринует много о себе возомнившего прапорщика, либо все же проведет к Брусилову, причем без очереди, либо очень скоро в приемной появятся представители контрразведки. Хм. Вообще-то последнее очень даже возможно. Мало того, более ожидаемо.
Может, он погорячился, когда решил пролезть вот так, напролом. Кратчайший путь далеко не всегда приводит к цели за наименьший отрезок времени. Порой он оказывается куда длиннее, чем самый что ни на есть обходной. Ну да ничего, он выяснит это практически…
— Господин прапорщик, пройдите, — произнес капитан, появляясь из-за двери кабинета командующего, после того как приемную покинул очередной посетитель.
Хм. Вот так просто? Нет, он, конечно, в курсе, что наглость города берет. Мало того, он именно на это надеялся. Но в тот момент, когда Шестаков понял, что прав, он сильно удивился тому, как противник еще не уничтожил к чертям собачьим все командование русской армии. Хм. С другой стороны, убери этих по большей части бестолковых, и на их место очень даже могут прийти молодые, энергичные и далеко не глупые. Так что тут палка о двух концах. Но все равно бардак какой-то.
— Ваше высокопревосходительство, прапорщик Сорок седьмого Украинского полка Шестаков.
— Здравствуйте. господин прапорщик. Итак, что там такого мне передает Алексей Максимович, чего не может доверить ни телефон, ни телеграфу.
— Германское командование начало переброску Одиннадцатой армии Макензена на станцию Новый Сандец с целью проведения наступательной операции на участке нашего фронта.
— Интересно. А поподробнее?
— Я прибыл не от генерала Каледина, это моя собственная инициатива. Согласно моему командировочному предписанию, я доставляю пленного, располагающего важными сведениями, в разведотдел армии. Но то, что я вам сказал является совершенно достоверным.
— То есть вы вот так, по собственной инициативе и без особого труда, попали в кабинет командующего?
— И при оружии, ваше высокопревосходительство, — кивая в такт своим словам, подтвердил Шестаков.
— Замечательно. Не штаб армии, а какой-то проходной двор.
Чего было в словах командующего больше — злости, разочарования
В кабинет вошел адъютант. Как видно, у генерала имелась кнопка вызова. А почему бы и нет, если на столе стояла электрическая настольная лампа с зеленым абажуром, да и под потолком люстра с лампочками, а не со свечами. Брусилов посмотрел на вошедшего капитана, потом на вытянувшегося в струнку прапорщика и тяжело вздохнул.
— Рязанцев, с вами я потом разберусь. Пока идите. Ну а вы, господин прапорщик, продолжайте. Я жду подробности.
Ну что же, хорошо уже то, что он не ошибся в личности Брусилова. Значит, не все еще потеряно. Хотя это пока ни о чем не говорит. Но как там пел в своей песенке Д’Артаньан из мультфильма его молодости: «Меня не слышат, это минус, но и не гонят, это плюс». Так что ищите позитив во всем, так жить легче…
— Вот, значит, как. Интересно. Очень интересно. Но это только слова. Чем вы можете подтвердить эти сведения? — задумчиво и очень серьезно поинтересовался Брусилов.
— К сожалению, вы абсолютно правы, это просто мои слова. Я могу дать честное слово дворянина, но признаться, если бы вы доверились ему, то я серьезно усомнился бы в вашем здравомыслии.
— Прапорщик, не зарывайтесь!
— Прошу прощения, ваше высокопревосходительство.
— Хм. Признаться, я и сам бы усомнился в своем здравомыслии.
— Именно поэтому я считаю, что данную информацию должны подтвердить и другие источники. И потом, у меня есть только разговор двух австрийских генералов, без какой-либо конкретики. Решился же я на подобный шаг потому, что имею совершенно конкретные предложения по организации разведывательно-диверсионной деятельности на фронте.
— Отчего же тогда вы не обратились в разведотдел, а сразу ворвались ко мне?
— Время, ваше высокопревосходительство. Идет война, и раскачиваться попросту некогда. У меня уже есть полностью сформированная группа в составе одного отделения. За пару месяцев я смогу увеличить ее численность до полусотни или даже сотни человек. Но если я буду действовать по правилам, обращаясь по команде, то очень может статься, что мои предложения попросту лягут под сукно. Методы, предлагаемые мною, несопоставимы с офицерской честью и подразумевают действие из-за угла. Словом, большинству нашего офицерского корпуса они покажутся недостойными и бесчестными. Поэтому шанс, что мои предложения не дойдут до вас, очень велики. И потом сам я могу погибнуть под очередной бомбежкой. Вот я и решился на подобный шаг.
— Считаете себя незаменимым?
— Возможно, кто-то и разделяет мое мнение. Но я уж точно первый, кто за собственные средства экипировал отделение солдат и подошел к этому вопросу с практической точки зрения. А еще я уверен в том, что смогу добиться серьезных результатов.
— А если я вас разочарую, господин прапорщик?
— В любом случае от этой выходки будет хоть какая-то польза.
— Например?
— Думаю, что после моего представления вопросу обеспечения безопасности штаба теперь будет уделено должное внимание.