Кукловод
Шрифт:
Всё это безобразие было мне очень даже на руку, но, к сожалению, оно не продлилось долго, потому что парочка хмурых мужиков быстро и организованно пресекли все возмущения, сами споро включились в работу, и отпустили все четыре фургона уже через каких-то пятнадцать минут.
И никто из них не заметил, что во всем этом бедламе уехало на одного человека меньше, чем приехало. С виду, все кабины были забиты, свободных мест не было ни в одной, однако того человека, что приехал в грузовом отделении фургона, сидя на ящиках с алкоголем, никто даже и не вспомнил.
Марионетка почти бесшумно двигался по роскошным
Продвижение мертвеца по дому неизменно сопровождали загорающиеся красные светодиоды на потолке, упрятанные куда-то вглубь витиеватых цветочков цвета потемневшей бронзы. Совершенно очевидно, что это был стилизованные под здешнюю обстановку ультразвуковые детекторы движения, и усеивали они потолок так густо, что покрывали каждый квадратный метр всех внутренних помещений особняка. И были они достаточно чувствительны, чтобы реагировать даже на колыхание складок одежды. Однако если покойник замирал на минуту или дольше, то они гасли и переставали его замечать.
Бродить пришлось не очень долго, уже через десяток минут марионетка нашел тот самый коридор, который должен вести прямо к главному залу, где была установлена клетка для боев. А неподалеку за утопленным в стену постаментом с бюстом какого-то длинноволосого усатого мужчины обнаружился неглубокий альков, в котором вполне можно спрятаться некрупному человеку.
Тщательно проверив оружие и надежно зафиксировав его под ремнем, чтобы не утратить ствол в ответственный момент, ходячий труп с большим трудом протиснулся за этот пьедестал, и съежился там, чтобы занимать как можно меньше места.
Удивительно, но даже в этой нише, в которую с трудом можно пропихнуться, был установлен датчик. Он просигнализировал красной лампочкой, что засек движение, но через половину минуты потух, перестав фиксировать изменения в окружающем пространстве. Похоже, к системе безопасности здесь подошли со всей ответственностью, не оставляя ни единого белого пятна, где даже теоретически можно было бы спрятаться.
Мертвец замер, не шевелясь и даже не дыша, чтобы ненароком не выдать своего присутствия. Обычный человек, даже будь это опытный охотник, привыкший неподвижно сидеть в засадах, не сумел бы провести в таком неудобном положении и четверти часа, потому что у него бы затекли все конечности. Попытайся гипотетическая персона пробыть здесь дольше, то уже и не смогла бы выбраться самостоятельно, потому что в результате такого сдавливания гангренозное воспаление возникло бы в считанные часы.
Так что с точки зрения безопасности, подобная система была очень даже неплохим вариантом, и отличной альтернативой видеонаблюдению. В чем-то, вероятно, даже лучше, поскольку сигналы на пульт посылались автоматикой, и не обязательно было сидеть и постоянно мониторить происходящее на десятках экранов. Потому что как только бы в доме улеглось всякое движение, чужак обнаружил бы себя сам.
Кроме того, похоже, здесь явно был расчет на громкое имя хозяина этих стен, к которому в здравом уме не решиться влезть ни один злоумышленник. Так что с защитой от нехороших людей эта охранная система справлялась на «отлично». Но вот какая проблема, сегодня в этот барский дом пробрался уже не совсем
Генерал-майор Сухов сидел в своем кабинете и неторопливо изучал лежащую перед ним поистине бесконечную гору документов. У него было целых три заместителя, на которых он мог свалить разбор этой макулатуры, но старая привычка хотя бы поверхностно, но быть в курсе абсолютно всех дел, заставляла его тщательно читать любую бумагу.
Закончив ознакомление с очередным «сверхважным» распоряжением, генерал поставил на нем свою визу и отложил в стопку к уже разобранным. Завтра с утра он передаст их в канцелярию, потому что сейчас уже время позднее, и на рабочих местах остались только отчаянные трудоголики — его верная секретарша Галина Максимовна, да пара вечно зашивающихся оперов, что еще не растеряли эдаких наивных юношеских порывов, дарящих убеждение, будто они делают правое дело.
Тут дверь кабинета тихонько приоткрылась без всякого стука, и внутрь скользнула женщина в годах, обладающая приятной и какой-то домашней внешностью. Если б не форменный китель и офисная рубашка сотрудника МВД, то в этой румяной улыбчивой тетушке невозможно было бы заподозрить полицейского.
Она подошла к его столу и осторожно поставила чашку крепчайшего чая с двумя кубиками рафинада, лежащими на лимонной дольке.
— Андрей Геннадьевич, — обратилась она к нему таким теплым голосом, каким уже лет десять не говорила с генералом даже жена, — вы еще долго будете? Мне бы хотелось сегодня чуть пораньше уйти.
— Галина Максимовна, ну я же вам уже сто раз говорил! — Почти натурально возмутился генерал. — Если у вас закончился рабочий день, а от меня не поступило никаких особых распоряжений, то идите себе спокойно! Не нужно ждать, когда и я соизволю пойти домой.
— И я вам тоже говорила, Андрей Геннадьевич, — в тон ему возразила женщина, — что секретарь — это правая рука руководителя, и она не может уйти, пока начальник сидит работает. Так что если хотите чтобы я сегодня успела уложить внучку спать, то самое время закругляться.
Сухов не сдержался и улыбнулся против своей воли. У них это был такой своеобразный ритуал, когда секретарь приходила и так ненавязчиво пыталась его выгнать с рабочего места. И подобное происходило достаточно часто, примерно каждые три-четыре дня, но всякий раз такая трогательная забота не переставала умилять генерала, щекоча его старое черствое сердце. Умилять настолько, что его порой одолевало неприятное чувство, будто он выбрал себе в спутницы жизни не ту женщину.
— Галина Максимовна, — генерал шутливо насупил брови и зарокотал на весь кабинет притворно серьезным командным голосом, — считайте это моим распоряжением! Собирайтесь и идите домой, внуки сами себя не уложат!
В ответ на его дурачество женщина звонко и искренне рассмеялась, отчего Сухову стало как-то по-мальчишески хорошо на душе. Он вообще был без ума от своего секретаря, от ее женской мудрости, чуткости, исполнительности, профессионализма… от всего! И старался в беседах тет-а-тет всячески это подчеркивать.
Генерал не понимал, кому вообще приходит в голову брать к себе на такие должности молоденьких смазливых неумех? Ради чего? Нет, конечно, понятно ради чего. Но это дело вряд ли как-то может помочь в работе, да и возраст у генерала далеко уже не тот. Но кто вообще согласится променять все вышеперечисленное, что есть в его Галине Максимовне, на длинные ноги и короткую юбку? Сухов никак не мог этого уразуметь.