Кукловод
Шрифт:
Третьей жертвой стал раненный в бедро парень, который, судя по всему, просто-напросто истек кровью. Как умер еще один, я не успел заметить, но порожденную его смертью вспышку энергии ощутил прекрасно.
От близости изливающейся Силы меня начало немного коротить. Дар в исступлении взвыл во мне, призывая немедленно бежать прямо туда, в эпицентр перестрелки, но я, в этот раз четко опознав его воздействие, жестким усилием заставил его замолкнуть. Уж в том, что я не горю желанием соваться под пули, я был уверен, а значит все остальное — от лукавого.
В некогда роскошном и изысканном зале теперь разверзся
И все же мне было искренне жаль парней, которые просто приехали сюда делать свою работу. Они не были передо мной в чем-либо виноваты, я не испытывал к ним ненависти или злобы, я не желал им причинять боли, но ничего поделать уже не мог. Свою свободу, как оказалось, я ценил выше.
Я вообще, честно признаюсь, за неимением боевого опыта и понятия-то не имел о пробивной способности патронов 5,45-мм, которыми были заряжены омоновские «укороты». Да я даже словечко «укорот» и калибр узнал только от своих марионеток, которые были не в пример более подкованные в этих вопросах. Я безусловно понимал, что омоновские автоматы куда мощнее простых пистолетов, более того, я даже уже успел познакомиться с результатом попадания такого подарочка в голову в самом начале полицейского штурма. Но все равно до последнего надеялся, что это не закончится смертями. Но и не воспользоваться трофейными стволами не мог, потому что тогда бы мне пришлось бойцов спецподразделения закидывать телами своих легионеров, а там, на минуточку, еще два десятка вояк на улице нас поджидает.
Мне теперь только остается надеяться, что эти ребята попали уже в лучший из миров, и не держат на меня зла. Я перед ними чувствовал настолько огромную вину, что даже не смог думать о том, чтобы их поднять. Да, они могли бы стать идеальными приманками для своих коллег, держащих усадьбу в оцеплении, но я не мог поступить настолько низко. Смешно, наверное, слышать о низости от убийцы, однако у меня все еще остались какие-никакие понятия о чести, даже после всего того, через что меня провела жизнь за эти месяцы.
Отгоняя непрошенные мысли прочь, я поспешил к одному из выходов, где уже наметил совершить прорыв. Марионетки-наблюдатели сообщали мне, что в том месте сейчас самый слабый заслон, так что мое воинство должно с легкостью суметь обеспечить мне прорыв к автомобилю.
За все время сумасшедшей карусели, что я крутил перед омоновцами, мертвецы поймали в совокупности, наверное, пуль пятьдесят. Хоть я и прекрасно ощущал каждое из них, но сбился со счету еще в самом начале. Но слава богу, что среди этих попаданий не было очень уж явных, чтоб с одного взгляда можно было определить, что человек с подобными ранениями просто физически не может находиться на своих ногах. Так что никого отпускать на тот свет мне больше не
Хотя-я-я… я задумался над тем, чтобы оставить несколько трупов в коридорах особняка. Думаю, парни из спецподразделения не такие уж и глупые, они наверняка могли заметить, что не все их пули уходили в молоко. Придется все же у своего отряда отнять три-четыре единицы для достоверности. Хотя о какой достоверности речь… толпа уголовников разделала под орех роту ОМОНа. Просто сюр какой-то.
С такими мыслями мы всей дружной ватагой и вывалились на улицу. Марионетки закидывали бойцов гранатами и по уже отработанной схеме стаптывали всех стражей правопорядка, которые подворачивались им. В этот раз, слава богу, обошлось без смертей.
Но вот и остальные бойцы, получив сигнал о прорыве, начали стягиваться к одному из запасных выходов, через который легионеры вышли на улицу. Причем, заходили они сразу с двух сторон, грамотно беря прорвавшихся в клещи. И вот тут уже моим зомби стало совсем кисло. Они оказались под перекрестным огнем, лишенные своих сверхсил, скорости и реакции, которые черпали в ставшем сосредоточием ужаса и агонии особняке. Как оказалось, на открытой местности они ничего не могли противопоставить подготовленным омоновцам. Их постреляли буквально как куропаток на ветке, и мне пришлось отпускать каждого.
И пока шло это ожесточенное истребление бандитов, что для оставшихся бойцов приобрело скорее смысл вендетты, я, выйдя совершенно с другого входа, под шумок добрался незамеченным до своего автомобиля и резко дал по газам. Меня сразу заметили, и один из служебных Уралов попытался мне перекрыть выезд. Но только он тронулся, по бронированной кабине и кунгу прошлось несколько длинных очередей. Это палил из окна первого этажа заботливо оставленный на стреме мертвец, который вскоре должен был принести себя в жертву и не даваться в плен… кхм…живым.
Несколько пуль угодили по колесам, разрывая камеру и толстый протектор, отчего машина резко потеряла в скорости и начала забирать в сторону. Но водитель все равно изо всех сил пытался не выпустить меня и выровнять траекторию езды, однако опоздал всего на каких-то несколько секунд. Я все же сумел прошмыгнуть прямо перед носом огромного грузовика, который едва не зацепил задние двери моей легковушки передним бампером.
Уносясь прочь на высокой скорости, я наконец смог облегченно выдохнуть. Вырвался. Сумел.
Мои руки судорожно тискали руль, сжимаясь до скрипа и побелевших костяшек, но дрожи не было. Сила, а может пережитые события, научили меня сохранять хладнокровие в любой ситуации, кроме, разве что тех, когда мой дар начинал требовать убивать. Однако даже сейчас, выбравшись из эпицентра стрелкового боя, я всего лишь ощущал себя сильно утомленным, но не более. И не было даже мук совести, что сегодня на моем счету прибавилось, как минимум, пять покойников. А сколько еще погибнет из подстреленных охранников особняка? А сколькие истекут кровью, не дождавшись помощи из раненных омоновцев? Меня это огорчало, но уже не трогало. То ли перегорел уже и смирился с тем, что смерть следует за мной повсюду, то ли это дар помогает пройти психологическую трансформацию. Да оно, впрочем, уже и неважно. Сейчас у меня осталась еще одна важная забота…