Кукловод
Шрифт:
Я имел свою точку зрения на этот круг вопросов.
Какая, к бесу, миссия! Давайте у себя разберемся, прежде чем лезть с советами хотя бы к той же фиолетовой плесени!
Постепенно у меня проклюнулось желание поведать миру о своем видении космических перспектив. Я стал марать бумагу, пописывать, как говорится…
Согласно китайской мудрости, путь в тысячу ли начинается с первого шага.
Я поступил в инженерно-строительный институт, расположенный в крупном промышленном городе. Осваивать строительную специальность я не собирался. Просто конкурс
Но оседлать удачу оказалось не так просто. Редакции журналов и газет, куда я разослал десяток своих рассказов, составлявших весь мой творческий багаж, дружно их отвергли.
Вскоре я узнал, что при клубе железнодорожников работает семинар, который ведет некий литературовед Мамалыгин Аркадий Андреевич. И будто бы он привечает начинающих фантастов.
Мамалыгин оказался любезным розовым старичком неопределенного возраста. Меня он встретил ласковой улыбкой и охотно зачислил в ряды семинаристов. Расспросил о том о сем, обещал прочитать мои рассказы, но просил не торопить.
Я быстро сделался активистом объединения: читал чужие рукописи ( всё то же покорение космических далей, высокая миссия человека, полная победа над фиолетовой плесенью либо же чужаки-агрессоры, война миров, секретное оружие пришельцев ), критиковал, высмеивал, ехидничал. Одну пишущую дамочку я довел до нервных рыданий, зло вышутив ту стряпню, которую она пыталась выдать за фантастическое блюдо под пикантным соусом.
Я горел желанием услышать мнении о собственных вещах, но Мамалыгин не спешил ставить их на обсуждение. Он будто присматривался ко мне, то и дело кивая благообразной головой с пушистым венчиком седоватых волос и улыбаясь как родному внуку.
Никогда не забуду этот день – 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться.
– Вот что, Вадим… – в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни. – Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами…
– Всегда готов! – по-пионерски бодро воскликнул я.
– Нет-нет. – Поморщившись, он сделал плавный жест тонкой с розовыми пальцами рукой.– В другом месте. Вот что… Поедем сейчас ко мне домой. Заодно и поужинаем.
Надежда вспыхнула ослепительно. Если мэтр приглашает ученика к себе домой… Значит, ему понравилось?! В воображении рисовалась глубокомысленная литератур ная беседа за письменным столом, лампа под зеленым абажуром…
Жил Мамалыгин в восемнадцатиэтажной башне на проспекте Космонавтов. (Кстати, благополучно здравствует он там и поныне).
Надо отдать должное: он угощал меня с таким непринужденным радушием, что я не испытывал ни малейшей неловкости.
Разумеется, я сгорал от нетерпения. Но спешка была не в характере хозяина. Оставалось ждать заветной минуты.
Наконец
*
Как я понимаю, вы верите во множество обитаемых
миров? – неожиданно спросил он.
*
Конечно!
*
Ну да, – меланхолично кивнул он. – Сейчас мно
гие верят. Во всяком случае, куда больше народу, чем
пару десятилетий назад. Худо-бедно, наука делает свое
дело. Да и хорошая фантастика просвещает дремучие
умы. – Манера разговаривать у него была своеобразной:
обращаясь к собеседнику, он одновременно прислушивался
к чему-то в себе.
*
Но пока человечеству не грозит контакт с инопла
нетянами, – со значением проговорил я.
*
Вы уверены?
*
Мы для них – так, вроде муравьев. Да, муравьев
.
Вот по лесу идет человек. Муравьи могут вообразить, что
он ищет контакт с ними. А на самом деле человек собирает
грибы или ягоды. Муравьям, озабоченным лишь тем, что
происходит в их муравейнике, этого никогда не понять.
*
Муравьи? – бледно улыбнулся Мамалыгин. – Лю
бопытно… Но ведь есть ученые, которые как раз и изучают
жизнь муравьев.
*
Но не каждого муравейника!
*
Однако же ваша аналогия не вполне корректна, —
заметил Мамалыгин. – Люди все-таки не муравьи. Притом
человечество все же развивается, двигает вперед науку,
расширяет сферу знаний…
*
Но этого мало. Нужно выйти на определенный, бо
лее высокий уровень, – стоял на своем я. – Тогда нами
заинтересуются.
Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами: – Мне нравится, Вадим, что вы так безоговорочно верите во внеземные цивилизации. Но уж слишком вы строги к бедному человечеству. Разумная жизнь – в любой форме – не может быть неинтересной. И если нас обнаружили, то наверняка изучают.
*
Зачем?
*
Смысл в том, – тихо и серьезно ответил он, – что
всякая молодая цивилизация чем-то похожа на ребенка.
А за ребенком, особенно энергичным и беспокойным, ну
жен присмотр.
Что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере комнаты. Я вдруг понял, что меня пригласили вовсе не для разбора моих рассказов, что наш вроде бы умозрительный разговор переходит на некие практические рельсы.
*
Может быть… – пожал я плечами. – Всякие там НЛО,