Кукловод

Майерс Александр

— Знаешь, сейчас не лучшее время, — хмуро отвечает Жаров.

— Приезжай, приезжай. Я помогу решить твои проблемы по щелчку пальца. Неужели не хочешь?

— Хорошо. Скоро буду.

— Тогда до встречи, — говорит князь Грозин и сбрасывает звонок.

Илья Романович убирает телефон в карман и опирается двумя руками на столешницу, глядя на снегопад за окном. В этом году зима в Москве какая-то снежная.

Решившись, Жаров снимает с вешалки пиджак, надевает его и выходит из кабинета, на ходу звоня водителю.

Башня

Династии. Кабинет генерального директора.

Когда князь Жаров входит в комнату и замечает меня, то на миг замирает. В его глазах вспыхивает огонь неприязни, если не ненависти, но он быстро его гасит.

— Здравствуйте, Илья Романович, — поставив чашку с кофе на столик, говорю я.

— Здравствуй, Александр. Здравствуй, Григорий. Я думал, наш разговор будет приватным, — произносит он, подходя и по очереди пожимая руку мне и дедушке.

— Моего наследника он тоже будет касаться, — невозмутимо отвечает Григорий Михайлович и указывает на кресло. — Садись, пожалуйста. Кофе или чего-нибудь покрепче?

— Коньяк и на закуску инжир, — не поведя бровью, отвечает Илья Романович, будто делает заказ в ресторане.

Повернувшись к стоящему у двери слуге, дедушка подаёт знак рукой. Тот, кивнув, удаляется.

— Если не думать о происходящем, как у тебя дела? Как семья? — спрашивает дед, возвращая взгляд к Жарову.

— Как Виктория? — не выдерживаю я.

— У нас всё хорошо, — стрельнув в меня глазами, отвечает Илья Романович. — Давайте опустим любезности и перейдём к делу.

— А как же твой коньяк? Через минуту его принесут. Ты очень кстати попросил инжир, мне только вчера доставили свежайший из Армении. Я уже попробовал, очень вкусно, — говорит князь Грозин.

— Григорий, не тяни кота за яйца. У меня и так нервы на пределе, — раздражённо бурчит Жаров, и тут как раз возвращается слуга.

Он ставит на столик поднос, где стоит бокал коньяка и разрезанный на половинки инжир. Аромат от фрукта исходит такой, что у меня слюнки текут. Не спрашивая разрешения, беру кусочек и откусываю. М-м, вкуснятина.

Илья Романович смотрит на меня исподлобья. Залпом опрокидывает коньяк, будто это водка, и закусывает инжиром, после чего вопросительно смотрит на Григория Михайловича.

Тот берёт кожаную папку с выбитым на ней гербом Династии, достаёт оттуда документ и протягивает Жарову.

— Вот. Заявление о том, что ты стал жертвой махинаций европейских партнёров, — говорит дедушка. — Я позволил себе подсуетиться, навёл справки в Италии и поговорил с нашими спецслужбами. Если ты это подпишешь, то останешься не при делах. Пострадают только те, с кем ты вёл дела за границей. Ну и фирмы, само собой, придётся закрыть.

Громко дыша, Илья Романович читает документ, а затем усмехается и говорит:

— П***ец. То

есть ты хочешь, чтобы я вот так собственноручно отказался от этих компаний?

— Я этого не хочу, но разве у тебя есть выбор? Весь ваш товар в любом случае конфискован, итальянцы захватили все склады и оборудование. Ты уже всё потерял, Илья, но всё ещё можешь выйти сухим из воды.

Григорий Михайлович достаёт из кармана позолоченную ручку и, щёлкнув кнопкой, протягивает Жарову. Скрипнув зубами, он хватает ручку и оставляет на документе размашистую подпись.

— Сделайте мне копию, — просит он, бросая ручку на столик.

— Конечно, но чуть позже. Я рад, что мы смогли помочь тебе. Мы с Александром вместе работали над твоей проблемой, — сообщает князь Грозин.

Илья Романович, не глядя на меня, бурчит:

— Спасибо. Надо полагать, это ещё не всё.

— Верно. Надо решить вопрос, который уже давно висит в воздухе, — сложив пальцы шпилем, произносит дедушка. — Ты должен вернуть акции Династии, которые по праву принадлежат моему внуку и наследнику.

— Вот прямо сейчас, что ли? Григорий, у нас с тобой был договор!

— Именно, причём устный, основанный лишь на слове чести. И то, что ты до сих пор не вернул акции, заставляет меня думать, что надо было подписывать договор.

— Я всё верну, — приподняв ладонь, говорит князь Жаров. — Но мне нужно время. Хотя бы до конца налогового периода.

— Я не намерен столько ждать, Илья Романович, — вмешиваюсь. — Я хочу свои акции, которые принадлежат мне по праву.

— Здесь взрослый разговор, Александр, — явно сдерживая гнев, отвечает мне Жаров.

— Так ведь и я не ребёнок. По дворянским законам я уже совершеннолетний.

— Я прошу вас обоих не пререкаться! — властно произносит Григорий Михайлович. — Илья, ты должен просто вернуть акции, вот и всё. Условие было простое: ты помогаешь мне, а я позволяю временно владеть акциями моего внука. Временно! До тех пор, пока я сам не попрошу их вернуть, таков был уговор. Я уже не раз тебя просил, но ты всякий раз находишь препятствия.

«Интересно, с чем таким важным Жаров помог нашему роду, что дедушка отдал ему во временное пользование аж пять процентов Династии?» — думаю я.

Илья Романович, качнув головой, с сожалением смотрит на пустой бокал и говорит:

— Послушай, Григорий. Мне сейчас и так влепили под дых, а ты хочешь добить?

— Я только что спас тебя от добивания, — постучав пальцем по подписанному документу, отвечает дедушка. — Дело могло дойти до измены Родине, а такое, сам знаешь, никому не прощают. Не вынуждай меня давить, прошу тебя.

— Давить? Ты собрался на меня давить?! — глаза Жарова вспыхивают.

— Если не оставишь выбора, — твёрдо встречая его пылающий взгляд, отвечает князь Грозин. — Но я не хочу ссориться, поверь мне. Хватило того эпизода с Череповыми.