Куклы для смерти

Щербиновская Елена Владимировна

До окончания проработки версии заказа оставался последний день. Тарас тактично не напоминал об этом Денису. А Денис лихорадочно прокручивал в голове все те же версии, искал в них какие-то упущенные, незамеченные детали. И все же решил, цепляясь за последнюю надежду, поговорить с Бобом. Может парень что знает, или заметил что-то, о чем не сказал никто другой?

Они встретились в кафе, без свидетелей. Денис заказал пиво — вдруг оно поможет развязать парню язык? Но ничего нового Боб Денису не сообщил. Он свято верил, что Глазунова, действительно, убил грабитель, чтобы поживиться.

И очень сожалел, что убийца погиб и не понесет заслуженное наказание. Слегка захмелев, Боб сам заговорил о Неле. Он ругал себя, что чуть не поддался искушению. Девчонка, конечно, хороша, но с ней нельзя просто так… на такой, действительно, надо жениться. А жениться Бобу и погрязать в семейных хлопотах пока не хотелось — рановато вроде. В общем, и тут все сходилось с тем, что говорила Катя.

Денис вернулся домой мрачный — оставалась последняя ночь отпущенного на раскрутку версии времени. Последняя ночь, а он — на нуле. И Марго с Лизой, как назло, не было дома — убежали по ночным магазинам что-то покупать Лизке. Денис глотнул еще пива из холодильника и завалился в постель. Когда Марго с Лизой вернулись, он уже засыпал.

Однако как только Марго осторожно легла рядом, Денис потянулся к ней, и все его тревоги и печали тут же отошли на очень далекий от нежных объятий план.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ПРИЗРАКИ ПРОШЛОГО

Тарас шел по коридору, здороваясь с сотрудниками. Какой-то неприятный мерный звук застал его еще около лестницы. С каждым шагом, который его приближал к кабинету, звук усиливался.

Войдя в кабинет, он с удивлением увидел Дениса, вбивающего в свежеотремонтированную стену огроменный гвоздь.

— Деня. Если ты решил повеситься, то выбрал не очень подходящее время и не совсем удобное помещение.

Денис мельком взглянул на друга и продолжал с остервенением вбивать гвоздь.

— Дело дрянь. — тихо пробубнил себе под нос Тарас.

В кабинет заглянула Антонина.

— Лавров! Ты себе по башке лучше постучи — ну, нет уже сил это слушать.

Но Денис даже головы не повернул.

Антонина взглянула на Тараса и кивнула на Дениса, вопросительно округлив глаза. Тарас пожал плечами и замахал на Антонину руками, мол, иди, не до тебя.

Антонина прихлопнула дверь.

Денис отошел от стены и стал разглядывать творение рук своих. Затем снял с вешалки свою куртку и повесил на гвоздь. Тарас тоже отошел на пару шагов назад и со знанием дела стал рассматривать куртку.

— Ну, с пивком наверно потянет сей абстракционизм. Чой-то тебя на современное искусство потянуло да еще в стенах родного учреждения? Ты знаешь, что тебе за этот шедевр завхоз сделает?

Денис молча уселся за стол.

— Лавров, мать твою! — взвился Тарас. — Либо говори в чем дело, либо я тебе больше не друг.

— Психологи советуют разгружать голову физическим трудом. — процедил сквозь зубы Денис. — Говорят, помогает.

— Ну и как — помогло?

— Не очень.

— Какие у тебя проблемы, Денисонька? — лилейно пропел Тарас. — Я похлеще любого психолога. Ну, деточка?

— Не паясничай — на кретина похож. —

Денис кинул хмурый взгляд на друга. — У меня больше не осталось версий, Тарас. Ни жена, ни друзья, ни детишки — никто не желал смерти Глазунову. Все чисты, как жопа у банщика. А этого быть — не может. Ведь кто-то же позвонил Глазунову.

— Да мало ли кто ему позвонить мог, Денька! Любовница. Звякнула из холла, потрахаться позвала под шумок праздника. А он ее вызов и стер, чтобы жена не увидела.

— У него нет любовницы в пансионате, — тупо проговорил Денис. — Мы два раза опросили — ты забыл? Да и Петрович эту версию еще в первый день выдвинул.

— Если мы её не нашли среди сотрудниц, то это не значит что её нет. Она — молчит, все остальные — не знали. Вот не знали — и всё тут. И не говори, что этого не может быть.

— Согласен. Может. А камера? — занудствовал Денис. — Камера над стойкой администратора? Почему она сломалась именно в этот день? Ни накануне, не за неделю, и именно в день праздника?

— Лавров! Очнись! Мы отдавали её на экспертизу. Механических повреждений нет! Поломка камеры — это одно из тех совпадений, с которыми мы не раз, кстати, сталкивались с тобой в работе. Всё — конец истории. Закрывай дело и сдавай в архив.

— Тоже самое мне сказал двадцать минут назад Протапов.

В ушах Дениса зазвучал чуть хрипловатый от сигарет голос Протапова: «Денис! Ты на календарь смотришь? Сегодня пятница. Глухарь мне в производстве не нужен. Твоя «заказуха» не работает. Хватит с меня проверок. Закрывай дело за недостаточностью улик.

— Но товарищ полковник!

— Все, Лавров! Это приказ.

Денис со злостью закинул молоток в ящик стола.

— Аа-а-а-а, вот ты чего завелся, — в раз успокоился Тарас. — Ну, так прав полковник. Он тебе неделю отмерил — неделя прошла. И нечего стены в кабинете портить.

— Да пошел ты! — взвился Денис и выскочил из кабинета.

— Вы посмотрите, как завелся-то? — удивленно протянул Тарас, глядя на захлопнувшуюся дверь. — Не-е-е, тут явно что-то ещё…

И Тарас был прав.

Денис Лавров злился. Злился страшно. Конечно, он понимал, что сломанная камера могла быть совпадением. И роковой для Глазунова звонок на телефон, вполне возможно был никак не связан с убийством. Версия Тараса не лишена смысла. И любовница быть могла, отчего нет? Позвонила, вызвала. Глазунов сообщение стер. Возможно, даже любовь сотворили по-быстрому где-нибудь в подсобке, после чего он поднялся в свой номер освежиться, где и встретил свою смерть. Девочка, узнав о грабителе и убийстве, решила не впутываться и просто промолчала.

Все возможно, но капитан Лавров чувствовал — это не так. Какая-то связь есть. Ну хотите — называйте это интуицией мента, будь она сто раз неладна.

Но даже не в этом дело. Денис — профессионал, и предпочитал не включать эмоции в работе. Но сегодня… Сегодня ему надо было на чем-то сорвать злость. Вернее даже — вытеснить из сердца тоску. Тоску, которую он никак не ожидал, думая, что после гибели Леры уже никогда не будет чувствовать этой тупой боли.

Марго — уехала. Вот просто так — взяла и уехала.