Куклы на чердаке
Шрифт:
– А то… что происходит с твоим макетом? Что с этим со всем мы будем делать? Ведь кто-то же подложил эту куклу в синем комбинезоне? Соня, а может, это ты сама? – вдруг спросила я так, словно мы с ней были в таким близких отношениях, что мне ничего не стоило предположить ее участие в этом идиотском спектакле.
– Что? – Она швырнула тряпку на пол, повернулась и уставилась на меня широко распахнутыми глазами. – Ты что такое говоришь?! Но зачем мне все это?
– Понятия не имею… – пожала я плечами. – Но все это действительно с самого начала выглядело так, словно все это делается самой хозяйкой –
– Как это?.. – У Сони даже рот приоткрылся, когда она слушала меня, настолько ее потрясли мои смелые предположения.
– Может, ты страдаешь лунатизмом и сама не ведаешь, что проделываешь ночью… такое встречается… не часто, конечно, но все равно…
– Я – лунатик? Час от часу не легче! Значит, все это время, что ты жила здесь, со мной, ты воспринимала меня как психопатку, как лунатика?
– Я не уверена, что лунатизм можно приравнивать к психическим заболеваниям…
– А к каким же еще, по-твоему? К глазным или гинекологическим?
– Я не это хотела сказать…
– Что хотела, то и сказала. – Она сорвала перчатки и зашвырнула их подальше. Села прямо на пол в коридоре и разрыдалась.
Ну что ж… Во всяком случае, я сказала то, что хотела. А теперь – куда кривая выведет. Если придется уходить – уйду. Так решила я тогда. Но успокаивать ее я не стала. Да и не жалко ее было, и все ее слезы мне казались совершенно другого происхождения. Нервы. Ведь мы же избавились от трупа, а это колоссальная психическая нагрузка. Во всяком случае, тогда я не чувствовала себя виноватой. Мне даже показалось, что в наших отношениях наметился существенный сдвиг – ведь теперь я не казалась сама себе зависимой от этой странной особы, больше того, мне показалось, что это она теперь зависит от меня, от моего молчания: ведь это в ее морозильной камере погиб Уве-садовник.
Мысль о том, что от меня в связи с этой смертью захотят избавиться, меня как-то не посетила…
19
– Катлин, это я, Роза… Буду говорить тихо, чтобы меня никто не услышал… Я уже говорила тебе, моя дорогая подруга, что в нашем доме происходят очень странные вещи… Так вот. У меня нехорошее предчувствие… И связано оно, как ни странно, ни с этой приезжей девушкой Натальей, а именно с Софи… Тебе это может показаться обычным делом, а меня этот факт насторожил… Помнишь, я тебе рассказывала, чем я кормлю свою хозяйку? Она – настоящий мясоед. Очень любит мясо. Может есть его на завтрак, обед и ужин. Я научилась готовить ее любимые блюда, некоторые, правда, мне приходится заказывать в ресторане, поскольку там особая технология… Так вот, вчера она попросила меня приготовить абсолютно вегетарианский обед!
– Роза! Я не понимаю! Какая же ты стала мнительная! Подумаешь! Сейчас многие переходят с мясоедения на вегетарианство, считается, что так организм лучше очищается… Да и усваиваются овощи гораздо лучше… Роза, да что я рассказываю тебе такие простые вещи?! Ничего страшного не происходит… почему тебе все кажется таким подозрительным?
– Я так и думала, что ты отреагируешь именно так… Я понимаю, да вегетарианство – хорошая
– Роза, ты всерьез думаешь, что все то, о чем ты сейчас говоришь, заслуживает внимания?
– Она попросила меня об этом очень странным тоном. Я бы даже сказала – угрожающим.
– И это все, что ты хотела мне сказать? Я-то, дорогая подружка, ждала от тебя другого…
– Не понимаю…
– Ты еще не приняла решения?
– Какого?
– Я предложила тебе жить вместе со мной…
– А… Да… Да, я еще подумаю. Подожди, я что-то еще хотела тебе сказать… Стой, дай-ка вспомнить… Вот. Вспомнила. Уве. Наш новый садовник. Молодой мужчина довольно-таки приятной наружности. Представляешь, Катлин, он – ее любовник!
– Чей?!
– Софи. Я сама лично видела, как она наведывалась к нему в садовый домик. И так вышло, что мне удалось подслушать часть их разговора…
– И что? Это он подбивает ее играть на чердаке в куклы?
– Да куклы здесь вообще ни при чем! Он упрекал ее в том, что она стала неласковая, что они встречаются слишком редко и что если так и дальше пойдет, то он заведет себе другую хозяйку… Но я-то поняла, что под словом «хозяйка» он подразумевал слово «любовница».
– Вот это ты меня удивила… Софи?! Хотя, а почему бы и нет?! Мужа-то у нее вроде бы как и нет…
– Она замужем, я тебе говорила. Другое дело, что ее муж живет в Берлине и совсем не навещает жену здесь… Я просто хочу сказать, что никакая это не семья… Но она замужем, это точно, я видела документы…
– Ну и ладно. Это их дела. Так что там с садовником? Ему не хватает любви? Ох, Роза, как все это романтично…
– Он пропал.
– Кто?
– Уве. Наш садовник. Я сама лично видела, как он вчера вошел к себе в домик, в руках у него была бутылка. С нашей территории он не выходил, ворота я ему не открывала…
– Он мог перелезть через забор.
– Мог теоретически. Только зачем? К тому же в саду накопилось много работы… Сад в отличие от твоего страшно запущен…
– Да я все понимаю… Никакой он не садовник. И комбинезон носит для отвода глаз… Для тебя, Роза, старается… Чтобы ты не догадалась, что они любовники… Как все это глупо, честное слово… Но почему ты так нервничаешь? Я же слышу по твоему голосу, что ты взволнованна…
– Я устала от всего этого, Катлин… А еще мне страшно… Кроме того, я так до сих пор и не поняла, зачем Софи вызвала к себе эту русскую девушку. Не видно, чтобы они были хорошими подругами. У меня такое впечатление, словно каждая из них присматривается к другой…
– Бросай все и увольняйся… – перебила ее Катлин. – И не засоряй себе голову какими-то догадками и предположениями, тем более что они не имеют никакого отношения к тебе лично. Переезжай ко мне наконец. Сколько уже можно прислуживать, Роза?! Вот увидишь, как изменится твоя жизнь… Мы будем читать вслух, ухаживать за садом, путешествовать…
– И еще… – вдруг вспомнила Роза. – Перчатки. Резиновые перчатки, которые я надеваю, когда мою полы. Так вот. Они – мокрые… Словно ими пользовались. Это не одноразовые, а плотные хозяйственные перчатки, ты знаешь…